(не) беги от меня, малышка. Мария Зайцева

Григорьевич, ты умер.

      Нахрена возвращаться?!

      Вот как мне быть теперь?

      Имею ли я право скрывать?

      Лишать моего сына отца?

      Это невероятно тяжёлая задача.

      Невыносимая.

      Мне бы с собой разобраться. Как я отношусь к тому, что Пётр появился в моей жизни…

      Наверно, скорее плохо, чем хорошо.

      Вот если бы он узнал меня…

      Ну, или вёл себя хоть немного по-другому. Не так… Напористо, так нагло, так по-собственнически.

      Словно он – король, и весь мир у его ног. Ничего, вообще ничего не осталось в этом холеном мужчине от того невероятного смелого парня, моего ангела-хранителя, моей первой любви.

      Даже если расскажу, открою тайну…

      Ему? Зачем этому привыкшему к тому, что все делается по щелчку пальцев и одному взгляду мужику обуза в виде сына? Или, наоборот, вообразит себя самым лучшим в мире папашей и заберет моего мальчика… Он же богат невозможно как, кто ему сможет помешать?

      От этой мысли становится жутко. До дрожи и холодного пота.

      Вполне логичное развитие событий…

      Нет! Нет-нет-нет!

      Мой сын ему не нужен.

      Да и я, в общем-то, не нужна.

      Понятно же, что это сейчас  интересна, просто в качестве развлечения. На ночь-другую.

      Пётр в курсе, что я скоро уеду.

      Очень удобно и не напряжённо. А то, как он себя со мной повёл, как сходу начал приставать, лапать, целовать… Все его поведение говорит только о том, что ничего серьёзного  в планах нет. Только секс.

      И, наверняка, по его мнению, я должна быть счастлива.

      Барин обласкал, как же!

      Девочку из провинции.

      То-то удивился! И разозлился. Теперь вообще вопрос – буду ли я в компании работать, или попросят быстренько.

      И на фоне вот этого всего сообщать, что я – та самая санитарочка, с которой он утешился после разрыва с невестой десять лет назад… Да ещё и про сына говорить…

      Мелодрама идиотская.

      Глупость. Опасная глупость.

      А ещё большая глупость – разрушать у моего чудесного мальчика светлый образ отца.

      Тревожить его.

      Пусть уж лучше Богдан думает, что его отец – герой. И пример хороший, мальчик мой собрался стать пожарным и спасать людей.

      Решено. Извини, Пётр Григорьевич, но поезд ушёл , и ты пошёл нахрен.

      – Привет, Лада, – как-то мрачно здоровается Иришка, отодвинув в сторону от экрана моего мальчика.

      Я переключаюсь со своих грустных мыслей и замираю от удивления. А потом не выдерживаю и смеюсь.

      Иришка выглядит  унылой лисой.

      – Мам, смотри, у неё хвост!!! – Богдан сует в камеру лисий хвост, потянув хрупкую Иришку вверх.

      Ему хоть и девять лет, а силён мальчишка, как подросток. Большой, крепкий… Весь в папашу, который вот так вот просто женщинами вертит.

      Да, что за наваждение!

      Как выкинуть его из головы?

      Нет, однозначно надо беречь сына от встречи с этим нахальным бабником.

      – Ир, что такая невесёлая? – успокоившись, спрашиваю я. – Что стряслось? Тяжело сидеть с моим сыном?

      – Ничего ей не тяжело! Приходил её