(не) беги от меня, малышка. Мария Зайцева

губы непроизвольно расплываются в улыбке, глаза мечтательно задымляются.

      Скольжу взглядом по залу суда, наталкиваюсь на неотвратимый взгляд босса. И сразу же, вспыхнув, перестаю улыбаться.

      Не для него мои эмоции. Больше нет. От этого «нет» колет в груди. Но уже не так остро. Уже привычно.

      Ко всему можно привыкнуть, на самом деле. Уж кому, как не мне это знать.

      Заседание заканчивается с удовлетворяющим нас результатом, а потому из зала суда выходим в гордом молчании. Мужчины вперёд, я задерживаюсь  и чувствую, что рука непонятно как оказавшегося позади  Петра Алексеевича ложится на мою талию, чуть подталкивая вперёд на выход.

      Вытягиваюсь по струночке, делаю вид, что ничего не происходит. Даже   когда его рука срывается с моей талии и медленно падает на бёдра.

      У меня непроницаемое лицо, как будто из зала суда всегда выхожу с лапищей на попе. И ничего в этом такого странного.

      И у Алексеева тоже вид очень деловой. Задумчиво смотрит куда-то в глубь коридора, хмурым, немного печальным взглядом, при этом пальцы мой зад не покидают! И вообще, делается вид, будто ничего не происходит. Просто помогает мне выбрать верное направление движения. Все отлично.

      Мне бы заорать! Ударить. Взбрыкнуть. Показать всем видом, что я сильно недовольна таким раскладом.

      Но вокруг настолько серьёзные лица, так глубоко погружены в дела фирмы, что я просто не смею нарушать их сакрального напряжения.

      Но и терпеть не собираюсь. Резко подаюсь вперед, немного обгоняя коллег.

      Рука начальства дергается, словно пытаясь задержать… И теперь могу окончательно увериться, что это не случайность!

      Но на лице – ни капли улыбки. Только щёки вспыхивают опять и накатывает душная волна.

      – Вам жарко, Лада Леонидовна? – интересуется учтивый старик-адвокат, с неподдельным беспокойством.

      Пётр Григорьевич неожиданно начинает приближаться, чтобы заглянуть мне в лицо.

      – Да, немного, – отвечаю тихо, расстёгивая верхние пуговки блузки.

      – У вас ещё сегодня дела? – интересуется старик.

      – Семинар через четыре часа. Улица Еланского, – отвечаю, стараясь глубоко дышать.

      Все прекрасно, Лада. Сейчас ты со всеми распрощаешься и свалишь, наконец, туда, где не будет наглых взглядов и еще более, просто  запредельно наглых лап босса.

      – Тогда предлагаю перекусить, – кивает адвокат.

      – Кафе Bistrot, – тут же предлагает Алексеев .

      – Я за, господа, – присоединяется к разговору ещё один адвокат из нашей команды. – Молодой козлёнок, запечённый с картофелем аллафорнайа.

      – Лада Леонидовна, обязательно с нами, – старик предлагает мне свой локоть. – Вы просто обязаны откушать фуагра с соусом из лесных ягод, только в этом кафе оно бесподобно.

      Я натянуто улыбаюсь, принимая руку старика. Господи, мне бы убраться подальше от загребущих лап начальства!

      Но, во-первых, есть возможность помучить профессионала своими глупыми вопросами в неформальной обстановке, потому что когда я еще его так поймаю.