Прошедшее время несовершенного вида… и не только. Гриша Брускин

и охотно показывали работы.

      На прощание Саша подарил мне только что вышедший томик Райнера Марии Рильке, посоветовав обратить внимание на два прево-сходных перевода, сделанных Пастернаком.

      В одном из стихотворений есть интерпретация библейского сюжета: борьба Иакова с Ангелом.

      Позже, благодаря Рильке, в моих работах появился этот мотив.

      Сын братьев Васильевых

      Главным поставщиком дефицитной и запрещенной литературы был Саша Васильев, сын одного из двух братьев Васильевых, кинорежиссеров, создавших бессмертный образ Чапаева – героя Гражданской войны и популярных анекдотов.

      В отличие от своих коллег Саша читал все, что продавал, и был интересным собеседником.

      Он пропивал все заработанные деньги, появляясь то в виде шикарно одетого господина, то опустившимся бродягой.

      Давать читать книги за плату было одной из форм Сашиного бизнеса. Самыми дорогими были книги, изданные КГБ для внутреннего пользования с грифом «рассылается по специальным спискам».

      В студенческие годы я скидывался с приятелями и брал у Васильева за пять рублей почитать Набокова или Джойса.

      Дама «из бывших»

      Я брал уроки французского языка у горячо любимой мной Лёли, Елизаветы Владимировны Алексеевой, актрисы, дамы «из бывших», внучатой племянницы Станиславского.

      Елизавета Владимировна не в состоянии была проговорить на каком-либо языке больше пяти минут, постоянно переходя с русского на французский, с французского – на немецкий и с немецкого – на английский.

      Она жила на улице Немировича-Данченко.

      Иногда мы ездили в гости к ее родственнице, которая жила в Брюсовском переулке, послушать новую пластинку Жоржа Брассенса или Жака Бреля. Для этого нужно было пересечь улицу Горького, и Елизавета Владимировна пользовалась такси.

      Когда мы садились в машину, дама «из бывших» предпочитала говорить с шофером по-французски.

      Я каждый раз замирал, ожидая услышать в ответ «справедливое» хамство со стороны водителя.

      У шофера срабатывал какой-то генетический механизм, и он сразу начинал говорить с Елизаветой Владимировной с почтением, как с барыней.

      Дзампано

      У Елизаветы Владимировны жил величественный высокий человек, носивший на шее шелковый шарфик, – бывший актер Владимир Карлович Фромгольд.

      Когда я впервые пришел в дом, она мне сказала:

      – Гришенька, вы не подумайте, что это мой любовник. Это мой домработник.

      Домработник записывал в толстенькую тетрадку свои мысли об искусстве и любил поболтать со мной на кухне, под абажуром, о теориях Кандинского и Малевича.

      Елизавета Владимировна разговаривала с Владимиром Карловичем исключительно по-французски. Владимир Карлович раздражался:

      – Лёля, говорите по-русски. Я не понимаю.

      Не обращая внимания, она продолжала. В конце концов, возмущенный Карлыч громыхал:

      – Лёля, я же вам говорю, что не понимаю!

      Счастливая Лёля заключала:

      – Видите,