Знаменосец. Александр Строганов

воспаряю. Пока мысленно, но это не имеет существенного значения. Главное, что воспаряю. Имею такой дар и привычку. Не всякому, согласитесь, дано. Да, но мне надобно воспарить физически. Как птице или планеру. Ибо когда воспарю физически, прилюдно, то есть на глазах у всех что-то важное произойдет. Что-то главное. Все переменится кардинальным образом. Человечество вздрогнет и одумается. Возможно… Увидит меня там, наверху, и одумается… Возможно… Можете мне не верить, так даже лучше для вас. Когда свершится – сюрприз, несказанная радость, восторг на грани помешательства и все такое… Не исключено… Вот вы спрашивали меня, когда же сутолока и дребезжание безвременья, наконец, закончится, когда же наступит целительный ренессанс? А вот я вам отвечаю: как только воспарю физически – в ту же минуту и наступит. Вероятно… То есть, я как бы уверен, но сомневаюсь… Но вида не подаю… Вот вы спрашиваете, как будет выглядеть этот новый ренессанс?

      – Не помню, чтобы спрашивал о ренессансе, – вырвалось у меня.

      Кулик сделал вид, что не услышал моих слов: учтивый человек попытался загладить мою бестактность.

      – Кажется, о ренессансе разговора не было, – зачем-то настаивал я.

      – Откуда вам знать, был такой разговор или не было? Или вы думаете, беседа – это тот набор слов, что мы произносим вслух?

      – Нет, – соврал я, осознав, что бессмысленно упорствовал в стремлении разрушить занимающуюся дружбу.

      – После того как это случится, вы себя не узнаете. Подойдете к зеркалу по привычке, а там совсем другой человек. Просветленный человек, чистый человек. И никто себя не узнает. Любой подойдет к зеркалу, а там другой. Можете мне не верить, но так будет. Это уже точно. Горючие солнечные лучи сделаются ласковыми. Бури и революции улягутся. Вернутся мертвые питомцы. Возвращения этого бояться не надо. Все устроится. Всем места хватит. Маленьким много места не требуется. Мы же маленькие. Если бы вы знали, до какой степени! Не хочу использовать уничижительные термины навроде лилипутов или карликов. Дети. Пусть будет «дети». Но, имейте в виду, дети – не обязательно милые создания. Дети всякие случаются. Об этом забывать не след… На самом деле у всякой скотины и пичуги прав больше. Прав и любви… Все в мире и согласии сольемся. Потому что неважно, где ты, в каких обстоятельствах, и какими неизлечимыми болезнями отягощен… Вообще, воспарение знаменосца – знак и веха. Не тяп-ляп. Надеюсь, здесь хотя бы возражать не станете?

      – Ни в коем случае.

      – Небытие. Понимаете?

      – Понимаю.

      – Врете, пытаетесь искупить вину, угодить хотя бы в малом. Но это ничего. Со временем проникнитесь. Еще вместе посмеемся, каким Фомой вы предстали первоначально.

      – С удовольствием.

      – Нет в этом никакого удовольствия. Облегчение? Возможно. А удовольствия нет… Возможно, сегодня и воспарю, если не помешают.

      – Кто же может вам помешать?

      – Душеприказчики, будь они неладны.

      Душеприказчики

      Кулик сказал:

      – Вот вы интересовались,