Знаменосец. Александр Строганов

ации, 2023

      ISBN 978-5-0060-6211-5

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      ЗНАМЕНОСЕЦ

      Роман

      Смотри на мир простодушно, как только что народившийся бычок, и не доискивайся до причин.

      Чжуан-Цзы

      ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

      Кулик

      Кулик сказал:

      – Эти истории – точно стеклышки. Или монетки с дырочкой. Сиди себе, нанизывай на шнурок. Хорошее занятие. В особенности на солнышке.

      Когда же солнышко выглянет?

      Представить подробности. Это главное.

      Смысл содержится не в сюжете, но в подробностях.

      Маркс нечто подобное говорил о Писании.

      И Писание, и любое другое писание, и монументальный труд, и тощая книжица, да хоть дневничок в ученической тетрадке, в самом деле, примечателен деталями.

      Это я немного развил мысль автора «Капитала».

      Лучшее, что он изрек этот Маркс.

      А девчонки моей юности переписывали в тетрадки стихи о любви. Таким методом пытались выманить счастье из потаенных уголков повседневности.

      Возможно, высказывание о подробностях принадлежит Энгельсу. Не имеет значения кому: сами-то мы идеи не производим – только озвучиваем.

      Эти истории искрят, скручиваются, мокнут, сохнут, шелушатся, стучатся в окно, пылятся под диваном, вьются и прилипают.

      Доводилось видеть липучку от мух? Вот-вот.

      Или металлическую стружку?

      Или пень-колоду?

      Вот-вот.

      Это как мораль. Или мелодия.

      Или совесть мучает, или ноги в такт отплясывают.

      Так и живем. До самой смерти.

      Уж сколько умерло, а все умирают.

      А иные умирать не собираются. Не желают, и все. Что с ними делать?

      Ничего не делать. Пусть живут на здоровье.

      У Маркса могучий торс, борода, а любви мало.

      Совсем нет любви.

      Разве что к Женни?

      Подростковая страсть. Ну да.

      Она же как будто постарше была?

      Сам – камень и труды его – камни.

      Он и Россию не любил. Ненавидел Россию. Это все знают.

      Так он и Бога не любил.

      Вот уж никак не думал, что начну свои записки с Маркса. Ничего общего с героем моего повествования. За исключением некоторой неопрятности. Только неопрятность неопрятности – рознь. Человек может быть чистюлей, и одет с иголочки: для фотографирования, например, но веет от него неопрятностью. Что с этим делать? Да ничего. Принять как есть – и все.

      Кулик же внешне неопрятен, но вот ощущения неопрятности не производит.

      Как бы то ни было, и в том и в другом случае неопрятность присутствует.

      В остальном – у Маркса нет ничего общего с моим героем.

      В отличие от Маркса, Кулик весь соткан из любви. Хотя виду не подает. Даже напротив. Поговоришь с ним и думаешь – как человек этаким сухарем живет? А он соткан из любви.

      А, может быть, и нет. Хотя о любви говорит, размышляет.

      А, может быть, это только слова. Как узнать? В чужую голову не забраться.

      А, может быть, это только кажется, что он тщательно скрывает вселенскую свою любовь, а он ничего не скрывает. Нечего скрывать.

      Как будто любит, говорит, что любит, а на вид и в интонациях сухарь сухарем. Разве таких людей не бывает? Случаются, конечно.

      А, может статься, он и не человек вовсе?

      Да нет, человек. Только особенный.

      А всякий человек – загадка. Особенный, неособенный. Для себя в первую очередь. Беседуя с самим собой, никогда не знаешь, с кем ты имеешь дело.

      Итак, имя моего героя – Кулик. В отличие от Маркса борода отсутствует. Щетина. И на голове негусто, тоже как будто щетина. Рыжеват. Коренаст. Лицо тяжелое, бугристое. Глаза выцветшие. Взгляд, за редким исключением, отсутствующий. Взгляд, обращенный в себя. Иногда где-то глубоко блеснет опасная точка и пропадет в ту же минуту.

      Сумасшедший, но не сумасшедший.

      Это я позже понял.

      В целом, нечто мешковатое. Куль. Наверное, первоначально был Куликом с ударением на первом слоге. Кулик – птица юркая, иначе на болотах не выжить. А здесь – куль. Грузный. С одышкой. Не ходит – перекатывается как будто.

      В городе кулей немало. Голуби, например, водянистые юноши, крутолобые катки, беременные женщины и просто толстые женщины, поливальные машины и заспанные троллейбусы. В деревнях – редкость. Это потому что в отличие от сельской местности городами