Килл крик. Скотт Томас

больше, – заявила Мор, – то, что вы прочли эту кошмарную книгу целиком, или то, что вы сейчас на полном серьезе употребили слово «чепухня».

      – Не каждую фразу следует приправлять нецензурной лексикой.

      – У нас с вами, наверное, просто разные подходы, да, мистер Манниак? Я пишу о том, что люди думают, а вы говорите людям, что им думать. Не волнуйтесь, вы не первый святоша, считающий, что он праведнее всех на свете.

      Щеки Дэниела вспыхнули румянцем.

      – Я не считаю себя праведнее всех на свете. Я считаю, что книга должна преподавать урок посредством развлечения. А вы используете литературу для восхваления всяких отклонений.

      – Довольно вам, – сказал Себастьян.

      Мор не обратила на старика внимания. Она развернулась и уставилась на Дэниела темными стеклами своих очков:

      – Я всего лишь побуждаю своих читателей освободиться от искусственно сфабрикованной морали, которой их каждый день пичкают лицемерные проповедники и политиканы.

      – Каким образом? Предлагая девочкам-подросткам резать себя?

      – Хватит уже, – сказал Себастьян громче.

      Уэйнрайт снова бросил взгляд на Кейт, и Сэм отчетливо увидел, что он ухмыляется. Магнат энергично кивнул, и Кейт, подчиняясь приказу, подняла камеру и принялась снимать.

      Ему нравится смотреть, как мы грыземся.

      Мор продолжала:

      – Девочки-подростки калечат себя по одной-единственной причине: потому что самоуверенные мудаки вроде вас внушают им, что их тела – сосуды греха. Им нужна моя помощь, чтобы избавиться от вашего угнетения. Может быть, именно поэтому моя первая книга, которую я издавала самостоятельно, продалась бóльшим тиражом, чем все те церковные брошюрки, что вы зовете романами.

      – Хватит! – прикрикнул Себастьян, точно отец, выведенный из себя детской ссорой.

      – Писатели, кончайте ругаться, а то домой сейчас поедете, – откликнулся Уэйнрайт шутливо-строгим тоном и сам же басовито рассмеялся своей реплике.

      Сэм нахмурился. Что-то с ним не так. Секунду назад он был готов в нас вцепиться, а теперь шутит, будто мы старые друзья.

      – Что у вас на уме, Мак-Гарвер? – Мор повернулась к нему.

      – В смысле? – растерялся Сэм.

      – У вас такой вид, будто вы хотите что-то сказать.

      В зеркале заднего вида сверкнули глаза Уэйнрайта. Он ждал, что ответит Сэм.

      – Красивые у вас очки, – сказал Сэм Мор.

      Она рассмеялась – удивительно искренне – и кивнула на его левую руку:

      – У вас красивые татухи, но мне интереснее то, что скрывается под ними.

      Сэм инстинктивно прикрыл шрамы правой ладонью, пытаясь спрятать.

      Себастьян вздохнул:

      – Ну, видите? Можете же вы ладить друг с другом.

      Глаза Уэйнрайта в зеркале все еще были прикованы к Сэму.

      «В какую игру ты играешь?» – задумался Сэм.

      Автобус внезапно вильнул, и все схватились за сиденья. Они миновали указатель «Кровавый ручей» и, круто свернув, съехали с шоссе.

      – Прошу прощения, – равнодушно произнес Уэйнрайт.

      Вскоре