Килл крик. Скотт Томас

врасплох. Он резко обернулся.

      – Простите, – продолжил Сэм. – Если вы хотите побыть один…

      – Вы нисколько мне не помешаете. – Себастьян радушно улыбнулся. – Прошу. Выпейте со мной.

      Сэм устроился на соседнем табурете и заказал себе пива. Бармен наполнил бокал до краев.

      – Надо же, – сказал Сэм, отхлебнув долгожданный глоток, – куда нас занесло.

      – Кто бы мог подумать.

      Сэм взял из лежащей неподалеку стопки салфетку для коктейля и принялся скручивать ее в трубочку. «Давай решайся, – велел он себе. – Непринужденно сказать не получится, так что говори как можешь».

      – Мистер Коул, я…

      – Пожалуйста. Себастьян.

      Сэм кивнул:

      – Себастьян. Я не сомневаюсь, что вы это слышите каждый день, но ваши книги сыграли огромную роль в моей жизни. Можно сказать, именно ваши книги побудили меня стать писателем. – Он нервно помял в руках салфетку.

      – Не хочу показаться надменным стариком, Сэм… могу я называть вас Сэм?

      – Конечно.

      – Отлично. Да, фанаты и впрямь часто рассказывают мне, как они обожают мои книги, особенно «Едва заметную тень».

      – Это классика, – выпалил Сэм и немедленно устыдился. Он вспомнил, как поморщился Себастьян, когда чуть раньше его назвал классиком Дэниел.

      – Классика, – с меланхоличной улыбкой согласился Себастьян, – как и я сам. – Он сделал большой глоток виски. – Но похвала из уст такого писателя, как вы, Сэм, талантливого писателя, честного писателя, не пустой звук. Я верю, что вы умеете отличить хорошую историю от плохой. И если мои истории хороши, что ж, значит, я со своей задачей справился.

      Сэм кивнул. Он поднес бокал к губам, но так и не отпил. Он должен был сказать еще кое-что.

      – Я прочел «Едва заметную тень» в двенадцать. За два года до того умерла моя мать. Я не… Ну, скажем так, жизнь у меня была не сахар. Ваша книга, ваше творчество не просто вдохновили меня. Они… они меня спасли.

      Себастьян медленно кивнул, но не произнес ни слова. Некоторое время двое мужчин пили молча.

      – Я тоже читал ваши книги, Сэм, – наконец сказал Себастьян.

      Грудь Сэма стиснуло невольное волнение.

      – Они мне очень понравились, – продолжал Себастьян. – Вы очень искренни в своих романах, особенно в самом первом. Он – подлинный. Возможно, вам покажется, что это не самый эффектный комплимент на свете, но голос вроде вашего – живой голос – редкость в наши дни.

      Настала очередь Сэма отвечать молчанием на похвалу. Одобрение Себастьяна значило для него неизмеримо много, однако три слова вспороли его самооценку словно ножом – «особенно в самом первом».

      Сэм сделал длинный глоток, надеясь, что пиво, смешавшись с медленно рассасывающейся в желудке таблеткой, притупит его чувства.

      – Что же касается остальных наших собратьев по перу… – Себастьян быстро окинул вестибюль взглядом и, убедившись, что никого из тех, о ком он говорит, в зоне видимости не наблюдается, продолжил: – Мистер Манниак пишет для