Килл крик. Скотт Томас

на щупальце вьюнок, что вскарабкался по раме и закрутился вокруг потускневшей ручки. Сунул ключ в замочную скважину, выдержал эффектную паузу, а потом с силой провернул ключ.

      Глухо лязгнула задвижка.

      Никто даже не успел удивиться тому, что произошло вслед за этим, – так быстро все случилось.

      Дом словно содрогнулся – от фундамента до крыши!

      Высокие травы вокруг на долю секунды склонились и вновь распрямились, вытянулись, будто сотни тысяч послушных солдат.

      Дрожь пробежала по спине Сэма, по спине Себастьяна, по спине каждого.

      Уэйнрайт взялся за дверную ручку. Снова выдержал паузу, повернулся к остальным, заглянул в глаза всем по очереди. Свет мерцал в лиловых крупинках в его радужках.

      – Итак! Переступаем порог, – объявил Уэйнрайт.

      Он повернул ручку.

      Дверь медленно распахнулась, и Уэйнрайт спиной вперед шагнул в дом; тени обступили его, лицо-маска растянулось в хитрой улыбке.

      Он хотел, чтобы остальные последовали за ним.

      Часть 2

      Шепот за стеной

      31 октября – 1 ноября

      Впервые войдя в дом, я обнаружил там нечто, к чему был совершенно не готов, – абсолютную тишину. Ни единого звука не достигало моих ушей. Ни тиканья часов. Ни скрипа половиц. Лишь тихое постукивание моего сердца и сердца стоящей рядом Рейчел.

      – Здесь всегда так тихо? – спросил я ее.

      Рейчел усмехнулась.

      – Нет, – только и сказала она.

      Так началась моя экскурсия по дому на Кровавом ручье.

Д-р Малкольм Адьюдел, «Фантомы прерии»

      Глава 10

12:54

      Четверо писателей, Уэйнрайт и Кейт вошли в переднюю и стояли, прислушиваясь к дому, к невидимым колебаниям воздуха внутри.

      Они не испытали ничего необычного, перешагивая порог: ни внезапного озноба, ни ощущения постороннего взгляда, ни приступа ужаса. Лишь заложило уши, как будто поменялось атмосферное давление. Совсем чуть-чуть, никто даже не упомянул об этом вслух. Меньше чем за минуту все прошло.

      Дэниела Манниака больше всего удивило тепло, испускаемое домом на Кровавом ручье. Пол, вручную оструганный и покрытый лаком столетие назад, являл собой беспорядочный узор из кленовых и ореховых досок разной длины и ширины, темных и светлых, покрытых годичными кольцами и следами сучков. Однако несовершенство лишь добавляло уютного очарования. А у самых стен, где пол встречался с изящно вырезанным плинтусом, доски были ровные, аккуратные.

      У западной стены на второй этаж вела широкая лестница в федеральном стиле. Квадратные стойки перил и округлые балясины создавали обманчивое впечатление простоты. Стоило присмотреться внимательнее, и становилось видно, что каждая стойка покрыта тщательно вырезанными узорами, каждую балясину украшает спиральная резьба.

      Кое-где доски потрескались, кое-где облупилась краска, и повсюду толстым слоем лежала пыль. Однако заметное глазу мастерство строителя искупало все недостатки. Джошуа Гудман вложил свою любовь в каждый дюйм