Позолоченные латунные кости. Коварное бронзовое тщеславие. Глен Кук

похоронной гильдии. К шляпе прикреплялись элементы парика.

      – Брось, к чертям, развлекаться и забирайся на пост, – сказал Джоэл. – И – да, шляпа настоящая. Шевелись!

      Может, вот почему никогда не распознаешь гробовщика, если он не при обязанностях. На работе он носит маскировку.

      От пальто у меня сводило плечи. Оно свисало до самых лодыжек, и забраться на сиденье было непросто. Несуразная треклятая шляпа соскользнула мне на глаза.

      Я уселся, пестуя и лелея чувство обиды на человека, который перевернул мою жизнь, позволив истыкать себя ножами. Если бы этот дурак смог ускользнуть, я бы сейчас миловался со своей любимой рыжулей.

      Катафалк был небольшим, но с высокими сиденьями.

      – Во всеоружии, пройдоха? – спросил кучер слева от меня.

      – Почти.

      Я показал ему дубинку:

      – Дерзкая рыжеволосая особа положила мое тяжелое вооружение вместе с клиентом.

      Кучер хохотнул. Старый и очень рослый, он выглядел так, будто по профессии и впрямь мог оказаться кучером.

      – Клиент. Мне это нравится. Палка у тебя милая. На вечерок сгодится. Никакие похитители трупов не пожелают связаться с этой компашкой.

      Процессию возглавляли двое верховых, за ними ехала окруженная охранниками карета Белинды. Следом – еще один вооруженный всадник, катафалк с могучим Гарретом на посту и громилой на подножке с другой стороны. Одним из головорезов был мой новый приятель Джоэл. Позади катафалка скакали еще два всадника.

      – Что за похитители тел?

      – Те, кто умыкает трупы. В последнее время это превратилось в проблему. Кто-то скупает трупы молодых людей в хорошей форме. Ты где был, начальник? Не в городе?

      – Можно и так сказать. Кража трупов!

      Я впервые слышал о таком. Но пока я исполнял роль няньки, не было причин, чтобы эта тема всплыла. А ранее – и того меньше. Никто не имел резона снабжать меня новостями. Моим долгом было защищать Объединенную компанию от воровства среди рабочих и от хищничества интеллектуальных пиратов. То же самое я делал и для пивоварни Вейдера.

      Катафалк дернулся. Я врезался в спинку сиденья.

      – Ты не должен зевать, дылда, – сказал кучер. – Тебе положено присматривать за мной и за тем, кто внутри. Поскольку он мертв и все такое, он, наверное, не задаст тебе трепку, если ты задремлешь и до него доберутся буки-бяки. Но твой старый приятель капитан Роджер, то бишь я, еще как задаст. Особенно ежели засучит рукава.

      – У меня есть проблемы с бдительностью.

      Проблемы, которых не было в до-Тиннины времена.

      – Если заметишь, что у меня стекленеют глаза, садани меня локтем под ребро. Я передвижной ад, когда бдителен.

      – Искренне надеюсь, мне не придется увидеть тебя в деле, крошка.

      По моим прикидкам, Роджеру было около шестидесяти. Это означало – он справился и смог вернуться в Кантард, домой. И еще означало – он помнит парней, которые не были бдительными. Все мы, вернувшиеся, помним их, не сумевших сосредоточиться. Их кости украшают пустырь за городом.

      Конвой двинулся