Позолоченные латунные кости. Коварное бронзовое тщеславие. Глен Кук

работу. Объединенная и пивоварня Вейдера в наши дни были единственными организациями, дающими рабочие места. И я крутился в обеих.

      Сидя на исходе дня с королевой преступного мира и лучшим другом, который не мог продемонстрировать мне свою издевательскую ухмылку, я волей-неволей созерцал то, кем и чем я стал. И чувствовал легкое смущение.

      – Ты выполняй свою работу, а я очарую Руперта, – сказала Белинда.

      – Постарайся его не бить. А если придется, постарайся воздержаться от ударов.

      – Остряк. Я все время тебе повторяю: я уже не та, какой была раньше.

      Но она была все такой же. Просто теперь лучше маскировалась. И она собиралась предстать перед раздражающей и тщеславной личностью.

      При всех своих высоких моральных принципах и решимости действовать во благо Каренты Руперт был спесивцем. Он был непоколебим, когда речь шла о его добрых делах, но ни на миг не сомневался, что королевские подданные стоят ниже его в социальном и умственном отношении. Он считал себя пастырем, поклявшимся защищать от опасности своих глупых животных.

      – Тогда удачи, дражайшая, – сказал я Белинде.

24

      Позже Краш принесла воду и фунт соли.

      – Нам пришлось посылать за солью. Повара отказались отдать свою, – пояснила она, ступая осторожно. – Утром ты, наверное, не застанешь меня и Ди-Ди. Нам понадобится время прийти в себя. Все эти козлы из Гвардии хотят молоденьких, а платят паршивые чаевые.

      Что я мог сказать? Что на любой работе сталкиваешься с козлами?

      Я постарался принять сочувственный вид.

      – Когда придешь в следующий раз, мне не помешало бы новое чтиво.

      – Если смогу ходить. Или спустись и сам что-нибудь возьми.

      Чудо из чудес – волнения сошли на нет. Как ни храбры были наши приятели, они поняли, что приходить за Морли в «Огонь и лед» себе дороже.

      Ночь за ночью я сидел, ожидая, когда Морли сделает еще что-нибудь, кроме как выпьет воды и пернет. Это было все равно что нянчить новорожденного, только его подгузники приходилось менять не мне.

      Я гадал, чем закончилась поисковая вылазка Синдж. Гадал, что делает Шустер, что затевает наследный принц и что выяснила Белинда. Больше всего я беспокоился о Тинни. Надеялся, что она находится в лучшем положении, нежели я.

      Круг моего общения сузился до мисс Ти, Краш и Ди-Ди. Мисс Ти помогала в комнате Морли, пока остальные леди справлялись с повышенным спросом на основную продукцию заведения. Мисс Ти не вносила свой вклад в ажиотаж.

      Мне никто не говорил, что творится за этими стенами.

      Я всячески поносил тех, кто приходил в «Огонь и лед» за спецзаказом.

      Сидя взаперти с Морли, я все больше соскальзывал к границам буйного помешательства. Мне требовалось заново открыть для себя терпение. Меня еще ждал долгий тренировочный период, когда Морли выберется из постели. У него может уйти год на то, чтобы восстановить силы. А потом мы достанем того, кто его ранил, – кем бы он ни был.

      Вошла Краш:

      – Это последняя книга, какая у нас есть. Самая скучная.

      Она протянула потрепанный