Падшие в небеса.1937. Ярослав Питерский

лица. Митя отвечал в газете за промышленность и стахановское соревнование. Он писал мелкие заметки. Большие статьи ему не доверяли. Митрофанов, как и Павел, появился в «Красноярском рабочем» недавно. Он пришел из заводской малотиражки «Красноярский железнодорожник». Хотя там он считался ведущим журналистом, но в краевом печатном органе Дмитрий пока ничего выдающегося не продемонстрировал.

      Митрофанов был родом из потомственной семьи рабочих. Его отец участвовал еще в революции 1905 года. Он с товарищами захватывал цеха красноярского паровозоремонтного завода. Дмитрий и Павел были друзьями. Клюфт делился с этим рыжеволосым простачком порой самым откровенным. А Дима, в свою очередь, рассказывал Павлу о своих мечтах и проблемах.

      – Паша?! Что с тобой? – спросил испуганный Митрофанов. – На тебе же лица нет!

      Клюфт, молча сел на стул и, закурив папиросу, посмотрел в окно. Дмитрий стоял рядом. В валенках и толстом шерстяном свитере он выглядел вообще комично. Маленький и крепкий, словно ребенок-переросток, объевшийся и потолстевший от варенья и печенья.

      – Паша? Что с тобой? Что случилось? – Митрофанов нагнулся и заглянул Клюфту в глаза.

      Тот отвернул голову и тихо, с грустью в голосе ответил:

      – Пончикова. Она меня выживает.

      – Эта дура?! Что на этот раз?

      – Понимаешь, я сейчас ее сбил в коридоре.

      – Что?! Ха! Ха! – Митрофанов закатился нервным смехом.

      Его толстенькое тельце сотрясалось от хохота. Дмитрий похлопывал по плечу Клюфта и приговаривал:

      – Ты сбил эту ведьму с ног?! Ты ее сбил? Ты это сделал?! Ха! Ха!

      Но Клюфт сидел мрачный, как туча перед бурей. Он затягивался папиросой, выпуская дым вверх, к потолку.

      – Паша, да брось ты! Я слышал, вон, как у тебя дела идут! Какая статья! На передовице! И, как я понимаю, не последняя! Ты становишься ведущим журналистом газеты! Ты вскоре будешь писать самые главные статьи! А эта Пончикова, так она тебе просто завидует! Просто завидует! – Митрофанов сел рядом с другом на соседний стул.

      Он заискивающе заглядывал в глаза Павлу. Но тот не хотел смотреть на Диму.

      – Ты не понимаешь, Дима, она опасна! Она под меня точит, точит, она хочет меня выжить!

      – Ха! – Митрофанов хлопнул себя по коленке ладошкой.

      Его лицо стало серьезным. Он тоже потянулся к столу, на котором лежала пачка папирос. Закурив, Дмитрий покачал головой и весело сказал:

      – Выжить, говоришь? Да кишка у нее тонка! Кишка! Кто тебя в обиду даст? Мы не дадим! Смирнов-то за тебя! Это главное! Паша, да как она тебя выживет?!

      – Просто. Она комсорг. Она ведь руководит всеми комсомольцами газеты. Поставит перед ними вопрос обо мне. И неизвестно, как они себя поведут. Побоятся и возьмут ее сторону. Она мне уже пригрозила. Настрочит на меня какую-нибудь кляузу и все! Она ведь еще и член местной партячейки. Могут дела закрутиться, и глазом не моргнешь!

      – Паша! Паша! Не драматизируй! Не драматизируй! Ерунда! Ну что она в кляузе напишет? Ну что? «Я не люблю Клюфта, потому что он талантлив?!» Ха! Такой бред! Кто ей поверит? Ну и что,