Падшие в небеса.1937. Ярослав Питерский

Павла. Затем, прижав руки к груди, бухнулся на колени. Клюфт опешил от этой сцены. Богослов запричитал, словно приговоренный к расстрелу:

      – Простите! Простите меня великодушно! Я больше не буду! Я не знал, что этот человек вам так дорог! Простите! Я больше никогда так не скажу! Только не выгоняйте меня!

      Павел отошел быстро, так же, как и разозлился. Ему стало жалко этого полуночника.

      «Сумасшедший. Явно сумасшедший и больной человек», – думал журналист. – Нужно оставить его до утра, а завтра отвести в больницу. Да и, может, он сбежал или потерялся из какой-нибудь психоневрологической лечебницы».

      Клюфт подошел к стоящему на коленях Иоилю и, погладив его по плечу, ласково сказал:

      – Ладно, ладно. Я понял. Вы не в себе. Ладно. Ложитесь. Переночуйте у меня. Завтра решим, что с вами делать. Ложитесь спать.

      Иоиль поднялся с колен и послушно лег на кровать. Он закрыл глаза и почти мгновенно, как показалось Павлу, уснул. Медленное и ровное дыхание. Клюфт дотронулся до его руки. Она оставалась ледяной. Этот человек почти за час не согрелся.

      «Явно болен. Явно. Нет, нужно его в больницу», – решил для себя Клюфт. Павел вздохнул и, взяв у вешалки чемодан, поставил его на стол. Достал оттуда печатную машинку. Ласково погладил по ее металлическим бокам. Они были еще холодные от мороза.

      – Ничего, я тебя сейчас разогрею, – ласково шепнул Клюфт машинке, словно живому существу.

      Павел зажег настольную лампу и поставил рядом печатную машинку. Придвинул стул и сел. Когда листок был заправлен и Павел уже хотел ударить по клавишам, он понял, что непроизвольно разбудит гостя. Клюфт недовольно посмотрел на Иоиля. Тот не двигался. Глаза закрыты. Нездорово-бледное лицо. Крючковатый нос.

      «А что делать? Статья нужна утром. Смирнов устроит разнос, если не сдать! Да и на хрена он припер домой машинку? Ничего, потерпит шум. Если устал и хочет спать, будет спать. Так бы вообще вон на улице ошивался», – подумал Павел и забарабанил по кнопкам машинки:

      «Зал, где происходило заседание суда, был переполнен народом. Слушая показания пойманных с поличным бандитов, все присутствующие на процессе выражали гнев и презрение к подлым выродкам, врагам народа!

      – Подлецы, их нужно уничтожить! – возмущенно требовали рабочие совхоза в зале суда.

      Первым допрашивается обвиняемый Лепиков. Этот матерый враг пытается спасти шкуру, прикинуться наивным дурачком и потому в первой части своего показания не говорит о всех подлых делах, за которые он должен получить суровую кару. Прямые вопросы государственного обвинителя тов. Бакланова заставили гаденыша Лепикова говорить правду. Более часа рассказывал этот вражий ошметок суду о своих вредительских делах».

      Павел поймал себя на мысли, что ему печатается на удивление легко. Слова сами складывались в единое целое. Через час он написал статью. Он описал всех обвиняемых и, как ему показалось, раскрыл их страшный образ. Но когда нужно было выходить на «последний абзац» и подводить итог, у Клюфта возникла заминка. Как он ни старался, в голову