Полведра студёной крови. Артем Мичурин

лучше, чем дышать на берегу реки хвойным воздухом и слушать шелест зелёных шапок наверху, когда ветер проносится над ними, будто мозолистая ладонь над вихрами младенца. И ни души вокруг. Интересно, смог бы я жить здесь? Вот взять да и послать всё нахуй. Соорудить домик, удить рыбу, стрелять зверушек, собирать грибы, ягоды, вкусные коренья… Никаких тебе ткачей, никаких злоебучих заказчиков. М-м… Скучно. Грядочку-другую конопли? Сторчишься. А там и до зоофилии недалеко от одиночества. Социопатия социопатией, но сношать кабаних – это уже за гранью добра и зла. Стало быть, не судьба. Жаль.

      – Что ты сделаешь, когда найдёшь его, – нарушила Ольга размеренный ход моих мыслей, – убьёшь?

      – В конечном итоге – да.

      – Что значит «в конечном итоге»?

      – Ну, перед этим ещё много чего предстоит сделать.

      – Будешь пытать его?

      – Наверняка.

      Олины губки растянулись в довольную улыбку.

      – Это хорошо. А можно…

      – Желаешь присоединиться к захватывающему процессу?

      – Угу, – кивнула она, слегка смутившись.

      – Это ведь нескоро случится. Ткача нужно ещё выследить, поймать, да так, чтобы жив остался. Я, между прочим, с осени за ним бегаю.

      – Ничего, – Ольга решительно нахмурилась, – я потерплю.

      – А как же твои подопечные? Малышня, – уточнил я, видя непонимание во взгляде.

      – Они справятся… первое время. А через неделю тётка из Лысьвы вернётся, поможет.

      – У меня нет времени нянчиться с тобой.

      – И не надо. Я сама о себе позабочусь. Я – не малышня.

      – Неужели? Охотилась когда-нибудь на людей?

      – Нет. Но стрелять умею, – подняла она невесть откуда взявшийся в её детских ручонках «АПБ».

      – Твою мать! – схватил я направленный мне в бочину ствол. – Совсем спятила? Он же заряжен! Не хватало ещё сдохнуть из-за восьмилетней дуры, возомнившей себя ангелом мщения.

      – Я даже спуска не касалась! – заявила она обижено. – И мне девять!

      – С предохранителя зачем сняла?

      – Показать хотела, как стреляю.

      – Тебе этой железякой физиономию расшибёт.

      – Отдай! – вцепилась она в пистолет и решительно потянула, забыв в приступе негодования про Красавчика, сосредоточенно наблюдающего за происходящим прямо у неё за спиной. – Я умею!

      – Да хер с тобой, калечься. Только не ной потом.

      Ольга завладела наконец оружием и взяла наизготовку, едва удерживая тяжёлый громоздкий пистолет в маленьких ладошках.

      – Ворона, – предложил я цель метрах в двадцати.

      – Останови.

      Не успели лошади встать, как прогремевший выстрел заставил их сорваться с места, и только туго натянутые вожжи уберегли нас от прогулки по лесу верхом на оглобле. Вороне же повезло меньше. Точная пуля превратила божью тварь в облачко серых перьев.

      – Хм, неплохо.

      Завалившаяся навзничь Ольга поднялась, растирая ушибленный лоб