Археолог 1. Солнечный камень. Алекс Рудин

у самой стены. Если бы я не знал, что он должен здесь быть, ни за что бы не заметил – настолько неровно лежала краска на старом дереве.

      Второй пропил ожидаемо обнаружился на противоположном конце подоконника.

      Я ухватился руками за толстую доску и осторожно потянул её вверх. Доска даже не шелохнулась. Чёрт! Здесь монтировка нужна, не иначе!

      Храп за спиной внезапно стих. Хриплый голос спросил:

      – Митька, ты?

      Я обернулся. Проснувшийся хозяин квартиры смотрел на меня широко раскрытыми мутными глазами.

      – Митька! Приехал? А я тут это… отдохнуть прилёг маленько. Сейчас!

      Алкаш сел на кровати и спустил на пол тощие ноги в вытянутых спортивках.

      – Щас, Митька, погоди! В себя приду.

      – Здравствуй, дядя Слава! – сказал я, делая шаг к нему.

      – Ты кто? – недоумённо спросил алкаш. – А Митька где?

      – Я его друг, – объяснил я. – Митька просил зайти, тебя проведать. Вот.

      Движением руки я показал на выложенный мною на газету натюрморт.

      – Ага. Щас!

      Алкаш помотал встрёпанной головой, пытаясь прогнать похмельную муть.

      – Слушай, плесни малёха, а? Башка гудит!

      Я оторвал с водочной бутылки пробку из плотной фольги и налил половину стакана.

      – Дядя Слава, открывашка есть у тебя? Или нож?

      – На кухне! Да давай так!

      Я протянул ему стакан. Дядя Слава принял его дрожащей рукой, пробормотал:

      – На здоровье!

      И одним махом опрокинул водку в себя.

      Я забрал у него стакан. В залежах грязной посуды на кухне отыскал устрашающего вида нож и вскрыл им банку кильки. Лежавшие ровными рядами рыбки скорбно взглянули на меня круглыми глазами.

      Прямо на газете я порезал хлеб и снова налил водку – полстакана дяде Славе, и на палец – себе. Выпили.

      – Как там Митька-то? – спросил дядя Слава. – Учится? Как уехал – так и глаз к отцу не кажет.

      – Учится, – кивнул я. – Сессию на пятёрки сдал. Их с ребятами сейчас на практику отправили в Ростов. А нас – сюда. Вот Митька и попросил меня зайти, посмотреть – как ты живёшь.

      – В Ростов? – изумился дядя Слава. – Из мореходки? А там разве море есть?

      Мда, прокололся ты, Саня!

      – Озеро там есть, – нашёлся я. – Неро. Большое озеро. Ребята на нём специальную технику испытывают. Митька хотел тебе письмо написать, но начальство запретило. Секретная практика!

      – Помнит, значит, отца! – умилился дядя Слава. По его небритой щеке скатилась одинокая мутная слеза. – Ну, наливай! За Митьку моего! Настоящего мужика я вырастил!

      Мы снова выпили. Остриём ножа я соорудил из хлеба и кильки бутерброд и протянул дяде Славе. Но тот даже не заметил. Вытащил из пачки папиросу, нашарил в кармане спортивок раздавленный спичечный коробок и закурил. Терпкий сизый дым пополз по комнате.

      – А я, видишь – совсем один! – всхлипнул дядя Слава. – Жена бросила, сука! Митька уехал. А у меня здесь – никого. Один, как собака. И