«Москва, Москва! …Люблю тебя как сын…». Михаил Лермонтов

в этот край тебя занёс?

      Грустил он часто над тобою?

      Хранишь ты след горючих слёз?

      Иль, Божьей рати лучший воин,

      Он был, с безоблачным челом,

      Как ты, всегда небес достоин

      Перед людьми и божеством?..

      Заботой тайною хранима

      Перед иконой золотой

      Стоишь ты, ветвь Ерусалима,

      Святыни верный часовой!

      Прозрачный сумрак, луч лампады,

      Кивот[28] и крест, символ святой…

      Всё полно мира и отрады

      Вокруг тебя и над тобой.

1837

      Узник

      Отворите мне темницу,

      Дайте мне сиянье дня,

      Черноглазую девицу,

      Черногривого коня!

      Я красавицу младую

      Прежде сладко поцелую,

      На коня потом вскочу,

      В степь, как ветер, улечу.

      Но окно тюрьмы высоко,

      Дверь тяжёлая с замком;

      Черноокая далёко,

      В пышном тереме своём,

      Добрый конь в зелёном поле

      Без узды, один, по воле

      Скачет, весел и игрив,

      Хвост по ветру распустив.

      Одинок я – нет отрады:

      Стены голые кругом,

      Тускло светит луч лампады

      Умирающим огнём;

      Только слышно: за дверями

      Звучно-мерными шагами

      Ходит в тишине ночной

      Безответный часовой.

1837

      «Когда волнуется желтеющая нива…»

      Когда волнуется желтеющая нива

      И свежий лес шумит при звуке ветерка,

      И прячется в саду малиновая слива

      Под тенью сладостной зелёного листка;

      Когда росой обрызганный душистой,

      Румяным вечером иль утра в час златой,

      Из-под куста мне ландыш серебристый

      Приветливо кивает головой;

      Когда студёный ключ играет по оврагу

      И, погружая мысль в какой-то смутный сон,

      Лепечет мне таинственную сагу[29]

      Про мирный край, откуда мчится он, –

      Тогда смиряется души моей тревога,

      Тогда расходятся морщины на челе, –

      И счастье я могу постигнуть на земле,

      И в небесах я вижу Бога…

1837

      Молитва

      Я, Матерь Божия, ныне с молитвою

      Пред твоим образом, ярким сиянием,

      Не о спасении, не перед битвою,

      Не с благодарностью иль покаянием,

      Не за свою молю душу пустынную,

      За душу странника в свете безродного;

      Но я вручить хочу деву невинную

      Тёплой заступнице мира холодного.

      Окружи счастием душу достойную;

      Дай ей сопутников, полных внимания,

      Молодость светлую, старость покойную,

      Сердцу незлобному мир упования.

      Срок ли приблизится часу прощальному

      В утро ли шумное, в ночь ли безгласную,

      Ты восприять пошли к ложу печальному

      Лучшего ангела душу прекрасную.

1837

      Кинжал

      Люблю тебя, булатный мой кинжал,

      Товарищ

28

Киво́т (кио́т) – застеклённый шкафчик для икон.

29

Са́га – длинное эпическое повествование.