Ф. А. Абрамов. Сборник. Федор Абрамов

росшей на краю болота, кружилась какая-то большая серая птица. Она то круто припадала к вершине, то, широко распластав крылья, взмывала над нею.

      – Чего-то там есть, зря летать не будет.

      – Ну-ко, Мишка, у тебя глаза повострее, – толкнула Варвара Мишку.

      Но Мишка и без ее просьбы, вытянув шею, напряженно всматривался в макушку сосны.

      – Чего-то чернеет… – неопределенно сказал он.

      – Да ведь это, бабы, гнездо у ей на дереве! – всплеснула руками Дарья. – Вот глупая, нашла место…

      Сердобольная Василиса поднесла к глазам конец плата:

      – Вишь вот, тварь бессловесная… Слова сказать не может, а мать – деток своих в беде не бросила…

      Недалеко от сосны в воздухе взлетела и с треском рассыпалась горящая головня. Серая птица еще беспокойнее заметалась вокруг сосны. Вдруг она бросилась к людям, пролетела над их головами, да так низко, что Лукашин почувствовал на своих губах запах птичьего пера.

      – Это она людей на помощь зовет, – вздохнула Дарья. – Ей-богу, бабы…

      – Ну-ко, люди… жалко ведь… сгорят, – засуетилась Варвара.

      – Срубить надо! – тряхнул головой Трофим и стал вынимать из-за ремня топор.

      – С ума-то не сходи! – закричали на него женщины. – Дерево упадет – что будет…

      Трофим с обидой отошел назад.

      – Нет лестницы… кабы лестница – снять можно.

      – Эк вам далась эта птица, мало их сгорело сегодня, – начал увещевать разволновавшихся женщин Софрон Игнатьевич и не докончил.

      Мишка Пряслин со всех ног бросился к сосне.

      – Миша, Мишка, куда? Вернись! – закричала Анна.

      Мишка даже не оглянулся. Подбежав к сосне, он с ходу начал карабкаться по стволу. Но ствол был гладкий, тонкий, и едва он сделал несколько перехватов, как ноги его скользнули, и он оказался на земле.

      – Мишка, Мишка, не смей! – опять закричала мать.

      Минуту спустя Мишка, цепко оплетая дерево руками, снова карабкался по стволу. Серая птица теперь кружилась над самой Мишкиной головой. Она взмывала кверху, тяжко хлопая огромными, с белым подбоем крыльями, падала вниз и, очертив круг-два над головой парня, снова устремлялась к вершине. «Скорей! Скорей!» – казалось, умоляла она. И Мишка лез и лез. Люди, задрав головы, не сводили с него глаз. Вдруг густая пелена дыма скрыла парня.

      – Ми-и-ша-а… Ми-и-шка-аа!

      Анна рванулась вперед, но кто-то схватил ее сзади.

      – Люди вы или нет! Птицу пожалели, а у меня…

      Когда дым рассеялся, все с облегчением вздохнули. Мишка, сжавшись в комок, по-прежнему карабкался по стволу. На минуту он остановился, передохнул, махнул людям рукой, точно успокаивая их, и опять полез вверх. Теперь до вершины осталось метра три. Но какие это были метры! Тонкая сосна под тяжестью тела выгибалась, качалась… А рядом бушевала разъяренная лава огня.

      – Назад! Назад! – закричали все в один голос.

      Кажется, только теперь дошло до каждого, какой опасности подвергался парень. Ведь достаточно одной искорке упасть на рубаху – и он вспыхнет у них на глазах, как свечка.

      Опять