Марионетка и Ключник. Алон Морх

гробовая тишина. И лишь звон цепей и кандалов разрезал всеобщее молчание.

      – Гретхер из Фюргата! – произнёс Грим, привлекая внимание верзилы.

      – Убийца… Душегуб… – послышалось в толпе.

      Рассвирепевшие люди стали бросать в него всем подряд. От еды до камней, однако, это только забавляло верзилу. Грим попытался привести всех к спокойствию. Безрезультатно! И только рев Гретхера заставил их умолкнуть снова и задрожать. Он с отвращением стёр кровь с лица от одного из пущенных булыжников, дернулся и попытался вырваться. Казалось, вот-вот не выдержат оковы и начнётся кровавая жатва. Шесть крепких воинов едва удержали убийцу.

      Хельги смотрел на него заворожённым взглядом. Он даже представить не мог, на что способен этот человек, и какой ворох грехов за ним катится. А вот дочь Сидвид даже не заострила на нем внимания.

      – В чём меня обвиняют? – прохрипел Гретхер.

      – В убийстве трех мужчин, двух женщин, пяти детей, а так же зверство над птицей и скотом, – спокойно ответил Грим. – Пожалуй, ты понимаешь, что сейчас будет.

      – Они оказались не приветливыми хозяевами, – в защиту произнёс Гретхер. – А потом ещё и напали. Я защищался!

      – Тогда как объяснить гибель детей и скота? – поинтересовался Грим.

      Пожалуй, он единственный оставался спокойным и сдержанным. За долгую жизнь законоговорителя старик стал свидетелем бесчисленного количества историй и случаев. Одна краше и безумнее другой, а главное, они никогда не повторялись.

      – Семья жила небогато, а я засветил кошель, полный серебра. Хотел отблагодарить людей за еду и кров, однако меня застигли врасплох, набросились со всех сторон. Я разгорячился, стал метаться и кусаться. Делал все возможное, чтобы выжить, – жалобно рассказывал Гретхер. – Зима властвовала который месяц. Скот и птицу завели в длинный дом. Там оказалось очень тесно. Мы, сражаясь, разворошили очаг и обвалили крышу. Это был несчастный случай.

      – Тогда почему ты не сообщил о трагедии людям? – спросил Грим. – Наши законы говорят чётко: человек, совершивший убийство, должен рассказать о содеянном не дальше чем у третьего дома. И тогда может преследоваться по закону.

      – Я никого не убивал, старик! – взревел Гретхер. – Они погибли под собственной крышей в огне. Такова плата за алчность. Боги покарали их.

      – Однако ты не сгинул вместе с ними, – усомнился в словах убийцы Грим.

      – Я хотел жить, – произнёс Гретхер. – Выполз на свет из-под развалин только под утро и побрёл прочь. Там везде жили их родственники. Мне бы не поверили там, как не верят здесь. Так скажи мне, старик, какой смысл сообщать? Для них смерть родни стоит в разы больше правды жалкого безродного бродяги.

      Он постоял задумчиво, а затем продолжил.

      – В пылу битвы выпал мой кошель – вот плата за их смерть. Серебро наверняка отыскали родственнички, однако припёрлись в такую даль просить ещё. Жаждут крови, голодные псы. Больше они ничего не получат! Ни моих криков, ни жалобных стонов, только