Деревянное яблоко свободы. Владимир Войнович

большой чугунный перстень с приклепанным к нему чугунным же цветком с загнутыми лепестками. Может быть, именно следы этих лепестков и остались на носовой кости Правоторова.

      – Дать вам расписку в получении перстня? – спросил я, несколько волнуясь.

      – На что она мне, – махнул рукой пристав. – Перстень этот оприходован не был и мне без надобности. А вам он зачем?

      – Как вы думаете, – спросил я, – ежели эту штуку надеть на палец и ударить человека в лицо, нос можно переломить?

      – Да можно, пожалуй, не то что нос переломить, а и вовсе без головы человека оставить, – сказал пристав со знанием дела.

      Следующий мой визит был к господину Анощенко. Мы сидели друг против друга в его кабинете. Он – за массивным столом, под большим, писанным маслом портретом государя, я – напротив, в кожаном кресле, настолько продавленном, что подбородок мой едва доставал до края стола. Все здесь меня подавляло. Большой кабинет, большой стул, большой портрет и обладатель всего этого тоже большой, грузный, возвышался над столом, как величественный монумент.

      – Ну-с! – сказал он и вопросительно прищурил на меня свои и без того маленькие, заплывшие жиром глазки, в которых была настороженность и вместе с тем уверенность в том, что все сойдет ему с рук.

      – Степан Петрович, – сказал я, – как вам уже известно, вдова избитого вами два года назад и вскоре умершего извозчика Правоторова возбудила против вас уголовное дело, следствие по которому поручено вести мне.

      – Если не ошибаюсь, следствие по этому делу уже было вскорости после происшествия, однако оно не дало никаких результатов. Мало ли с кем я повздорю, а потом этот человек умрет, так что ж, я должен за это отвечать?

      – Если человек от вашего «вздора» помер, так отчего бы вам не ответить?

      – Однако первое следствие, которое велось по этому делу, установило мою полную невинность.

      – Не совсем так, – поправил я. – Прежнее следствие, не имея по прежним законам возможности пользоваться косвенными уликами, не установило вашу виновность и оставило вас в подозрении. По нынешним же законам следствие может пользоваться как прямыми уликами, так и косвенными.

      Он внимательно посмотрел на меня, и в глазах его первый раз промелькнуло серьезное беспокойство.

      – И что же, у вас есть новые улики? – спросил он, помолчав.

      Я вынул свою улику из кармана и показал Анощенко:

      – Этот перстень ваш?

      – Нет, – ответил он быстро.

      – Вы даже и взглянуть как следует не успели.

      – А что мне на него смотреть, раз я вижу, что вещь не моя.

      – Стало быть, не ваша?

      – Нет.

      – И вы в этом уверены?

      – Абсолютно.

      – И все же я просил бы вас провести вместе со мной небольшой опыт для того исключительно, чтобы я мог убедиться в правоте ваших слов.

      – Я не знаю, какой опыт вы имеете в виду…

      – Очень просто. Не будете ли вы столь добры, – сказал я, – надеть этот перстень на палец правой руки.

      – Ежели это доставит