Пьющие чудо. Кирилл Князев

мира. Просто не может быть! Либо повредится рассудок, либо, если ты очень стойкий, в конце концов переманит к себе.

      Итог один. Ты станешь фриком, абсолютником. Канва осуществит подмену. Одна жизнь на другую. Никакого бессмертия, потеря человеческого облика (ещё одна ирония Вселенной – нет человеку земному места в мире плетёном). Наша задача этот размен отсрочить.

      Я знаю, что будущего у меня нет. Дома – точно. Там – может быть и есть что-то.

      Поэтому живу одним днём, беру от жизни всё возможное. В разумных пределах. И голова от этого не болит.

      Сейчас она раскалывается по иному поводу.

      Открываю глаза. На лицо из окна падают лучи утреннего солнца. Обычная история, ничего нового. День мне, что ли, мстит за нелюбовь?

      На груди посапывает Ира. Обвила руками шею. Замерла в позе «никуда не отпущу».

      Хочешь не хочешь, а придётся. Скидываю одеяло, бережно перекладываю голову спящей на подушку. Пусть отдыхает. Пользуется бесценным даром – быть нормальным человеком. Бреду в ванную. Умываюсь холодной водой, привожу себя в порядок. Становится чуть легче.

      Вожусь долго. На кухне уже гремят посудой, вкусно пахнет свежесваренным кофе.

      Удивительное дело: из «ранних пташек» только Женя да Ира. Разбудил я её всё-таки. А, может, и не спала вовсе, прикидывалась? Нет, бред. Не может быть она иллюзорщиком. Просто талантливая актриса.

      – Доброе утро, – говорят мне с порога.

      – Утро добрым не бывает, – улыбаюсь в ответ.

      – От кофе – бывает. Садись.

      Опускаюсь на табурет. Кухня выглядит как после ордынского набега. Ничего, гости проснутся, Женя вооружит их тряпками и мётлами. Что-что, а мотивировать к труду у неё получается на славу.

      – Дай угадаю, – спрашивает подруга. – Намылился куда-то?

      – Не без этого, – соглашаюсь. Смотрю на часы. Полдесятого. В принципе, успеваю. В университет сегодня не пойду. Если уж Данил решил увидеться в столь ранний час – тому есть объективные причины. – Важная встреча.

      Делаю таинственную мину. Девушки смеются.

      – А я-то думала, ты нам поможешь, – вздыхает Женя.

      – Потом сочтёмся, – отвечаю. – У тебя нынче целая рота помощников. Я сегодня буду ментально с вами. Моральная поддержка – это же ого-го!

      Подруга поворачивается к Ире.

      – И так всегда, – говорит. – Ментально – в квартире. Физически только дрыхнет!

      Не замечаю, как чашка пустеет.

      – Иногда мою посуду, – говорю, поднимаясь. Подруга хитро щурит глаза, предвидя едкий комментарий, добавляю: – Иногда! А сейчас, милые дамы, меня зовёт долг.

      – Саянара, – с усмешкой бросает Ира. – Ещё встретимся.

      Сердца касается игла тревоги. Странная она всё-таки. Или я становлюсь мнительным?

* * *

      Конура – место во всех отношениях приятное. Подобные заведения есть по всей стране. Декорированные в стиле нарочито-простом. Стены обиты досками, на них висят старые жестянки. Здесь же, выстроившись на полочках рядком, стоят пузырёчки разноцветного стекла. Сюда, как магнитом, тянет всех иллюзорщиков.