Пьющие чудо. Кирилл Князев

отодвигаются. Их спор становится слышен и мне.

      – …семерину сюда? Тупень.

      – А я тебе говорю, попробовать можно. Железо-то потянет.

      – Ты на параметры глазами смотрел, или чем? Тока инсталлер оно потянет…

      Незнакомка в свете торшера кажется симпатичной. Зелёные глаза, длинные русые волосы. Пренебрегает модными стрижками – гуманитарий, наверное. Ничего, наверстает.

      Она молча берёт бутылку, наливает себе.

      – Почему водка? – спрашивает. Голос у неё приятный. С лёгкой хрипотцой. – Шампунем и Беллой брезгуешь?

      – Водка для души, – объясняю.

      Стаканчики сталкиваются под мелодичный фолк.

      – Душа болит? – спрашивает девушка, отставляя пустой стакан. Даже не поморщилась. «Добро» – как говорит Дан.

      Киваю:

      – Болит.

      – Смыслишь, – изрекает собутыльница. – Ира. Пусть на завтра только голова будет больной.

      – Фокс, – машинально отвечаю. Хмель ударил в голову. Не мудрено – после такой-то прогулки.

      Ира удивлённо вскидывает брови:

      – О как! Имя оттуда, откуда и тост?

      Старательно делаю вид, что не понимаю, о чём она говорит.

      – Это ведь иллюзорщиков присказка, – говорит она. Тянется куда-то за спину, достаёт ещё один стаканчик. Вместе с ним – пачку «Pall Mall». Чиркает зажигалкой, закуривает. Даёт прикурить и мне. Выпускаем дым в потолок, пепел стряхиваем на пластиковое донышко стаканчика.

      Мне сегодня не хочется врать. Не хочется юлить, изворачиваться. Может быть, сказывается усталость. Или алкоголь. В конце концов, кто она такая? Не знает меня, я не знаю её. Почти инкогнито.

      – Пусть тост, вместе со мной, будет частью мифологии.

      Смеёмся.

      – Что ж, герой сказаний. Полагаю, танцевать ты не станешь?

      – Уволь.

      – Я вернусь.

      Задумчиво смотрю на танцующих. В голове – приятная пустота. Красивые движения понемногу оборачиваются мельтешением. Безумным цветным узором, какой, наверное, видят лишь стихийники.

      Если крепко выпить, можно ненадолго уснуть. Некоторые этим пользуются, погружаясь в пучину хаоса. И этот путь, из множества других, не мой.

      Но только не сегодня.

      Ира выполняет обещание. Возвращается ко мне. Довольно улыбаясь, расстёгивает молнию толстовки. Ехидно щурясь, бросает кофточку на диван, к влюблённым. С внутренним удовлетворением отмечаю, что фигурой Бог девушку не обидел. Не худая, и полноты не видно. Так обычно бывает в двадцать лет. Счастливое время. Моё время.

      – Убили? – спрашивает она.

      – Самую малость.

      – Интересная у вас жизнь. Как у агентов. Двойная.

      Смеюсь. Да уж, верно подмечено. И кончаем, как они – плохо. Но, если посмотреть с другой стороны, Канва того стоит.

      – А я гляжу – красивый вроде парень сидит. Романтично-грустный такой. Дай, думаю, подойду, познакомлюсь…

      – Но вот незадача, объект интереса оказался иллюзорщиком, – заканчиваю за неё.

      Ира качает