Твоя капля крови. Ина Голдин

его сказать.

      – Не убили, – сказала одна из фигур знакомым голосом. Стефан выдохнул.

      – Пан Стацинский… Что, рана уже зажила?

      Глава 7

      Фигуры на дороге были странно неподвижны и в этой неподвижности неумолимы. Будто мертвецы, вставшие из гроба, чтоб перегородить путь убийце.

      – Благодарю за беспокойство, – сказал один из них голосом Стацинского. – Рана вполне зажила.

      – Генерал Вуйнович очень за вас переживал. – Стефан глядел поверх их голов и видел только пустую дорогу и ночь за ней. – Пошлите ему хотя бы письмо, у старика больное сердце…

      – Это он? – спросил тот, что стоял справа, повыше и потолще двух других.

      – Он, – подтвердил юнец.

      – И что же вам теперь от меня нужно, пан Стацинский? Вам и вашим… друзьям?

      Хотя он знал уже, что им нужно. Войцеховский писал в том письме – анджеевцы не могут начать охоту, не убедившись, за тем ли охотятся.

      Что ж, теперь убедились. И дернул же его бес полезть в ту дуэль…

      – Мы из ордена Святого Анджея. Мы пришли подарить вам покой и свободу.

      Сабля легко выскользнула из ножен, удобно легла в руку.

      – Зачем это? – спросил высокий и ступил вперед. Лица его было не разглядеть. – Не сопротивляйтесь. Для вас это не имеет смысла.

      – Боюсь, я вас не понимаю.

      – Мы знаем, кто вы, – продолжал тот, приблизившись еще. – Ваша мать – Беата Шалай, вампир. Вы еще не стали полноценным вампиром, но это дело времени.

      – Вы ошибаетесь, – холодно сказал Стефан. – Кажется, вы с кем-то меня спутали. Я князь Стефан Белта, и я настоятельно прошу вас уйти с моего пути.

      Он подошел к кучеру, дотронулся до шеи: жилка билась, хоть и медленно. Значит, в самом деле не убили. Можно выпрячь сейчас одну из лошадей, но это будет выглядеть как бегство.

      – Полно, князь Белта, – сказал анджеевец. – Другим врать можно, но уж себе?

      Он остановился.

      – Что вам нужно?

      – Я уже сказал вам. У вас не такой уж большой выбор, ваша светлость. – Ласковый, осторожный баритон с сочувственными нотками. Явно научен разговаривать с нечистью. – Умереть или самому стать убийцей и навсегда утратить Свет. Мне не представляется, что князю Белта захочется провести вечную жизнь в поисках очередного глотка крови…

      – Вы же не думаете, что такое убийство сойдет вам с рук? Отойдите, мне нужно ехать.

      Голос прозвучал слабо и одиноко, как у человека, говорящего с самим собой.

      – Это честно, – сказал анджеевец. – Вы умрете человеком, более того – мучеником, так что сразу займете место в чертоге нашей Матушки.

      Он помолчал.

      – Ваша кровь не ваша вина, князь, вы не могли выбирать. Но сейчас выбирать вы можете. Вы еще никому не сделали зла.

      Стефана вдруг взяла злость.

      – Хороший же это выбор, если вы втроем явились убеждать меня одного…

      – Нас трое для того, чтобы провести ритуал, – сказал анджеевец. – И позаботиться о том, чтобы ваша бренная оболочка… не причинила никому вреда. Князь, вы сами разве не устали