Твоя капля крови. Ина Голдин

быстро увел князя в пустующий курительный кабинет.

      – Совершенно случайно, – сказал он, раскуривая трубку, – мне передали для вас послание. Бродяга, странник – вы понимаете.

      Он вынул из кармана плотный бумажный квадрат и передал Стефану.

      Марек… как же давно от него не было вестей… Стефан вестей и не ждал – не нужно брату так рисковать. Официально тот считался мертвым – умершим от чахотки в тюрьме Швянта через полгода после восстания. Мареку было тогда всего восемнадцать, но его собирались отправить в крепость недалеко от Цесареграда вместе с остальными бунтовщиками. Его избавило от пересылки и казни только обещание старого Белты прислать к остландскому двору старшего сына – как заложника. Сына, который вовремя уехал из Бялой Гуры и среди пойманных повстанцев не числился.

      – Да вам, друг мой, кажется, нехорошо… Вы посидите тут немного, ну а я пойду к гостям.

      Стефан благодарно кивнул и развернул послание Марека, едва за графом закрылась дверь.

      Брат,

      я пишу тебе эти строки по дороге домой. Я долго был вдали от родины, но, кажется, пришло время вернуться. Скоро тебе придет письмо, сообщающее о тяжелой болезни отца. Не беспокойся, старик здоров, но ему нужно, чтобы тебя отпустили в Бялу Гуру. Он желает созвать всех старых друзей. Думаю, ты понимаешь, о чем пойдет речь. Я знаю, сколько сил ты потратил, чтобы добиться нашей свободы, но, кажется, иначе, чем железом, мы ее не добьемся. Очень прошу тебя: приезжай. Ты нужен в Бялой Гуре.

      Встретимся дома,

      Марек.

      Стефан сложил письмо, сперва убрал его в карман, затем с сожалением вытащил и кинул в камин.

      Им не хватило. Добрая Матерь, им не хватило. Мало им было крови. Мало воронья.

      Вот только сам Стефан ни виселиц, ни крови не видел. Его отправили во Флорию за несуществующим оружием для повстанцев, а когда он вернулся… все уже было кончено.

      И именно поэтому отказаться теперь он не мог.

      Обещанное письмо пришло через несколько дней. Лотарь, забыв обиды, выслушал историю о болезни отца с сочувствием. Стефан заставлял себя смотреть ему в глаза.

      – Разумеется, поезжайте, Белта. Но обещайте мне, что не станете слишком задерживаться. Вы понимаете, что в нашей ситуации… вы нужны мне, Стефан.

      – Я не посмел бы задержаться, ваше величество.

      – Что еще за холодное «не посмел бы»? Все еще дуетесь на меня, князь? Впрочем, сейчас это неважно.

      Цесарь погрузил перо в чернильницу на малахитовой подставке, пробежал глазами текст выездной грамоты и размашисто подписал. Он все еще выглядел усталым и каким-то… отсутствующим.

      – Я безмерно вам благодарен, ваше величество.

      – Мне жаль вашего отца. Надеюсь, вы успеете уладить свои… разногласия.

      Он единственный догадывался, что Стефан покинул Бялу Гуру не только из-за желания защитить семью. Князь Белта никогда бы не обмолвился об этом – но умение читать мысли, как сказал когда-то совсем юный Лотарь, является непременным признаком