Миссис Крэддок. Покоритель Африки. Уильям Сомерсет Моэм

и с тех пор считался авторитетом в вопросах внутренней политики. Вслед за ним явились мистер Джеймс Лицетт и мистер Молсон – одинаково краснолицые сквайры с закоснелыми убеждениями, похожие как две капли воды. Последние тридцать лет ходила шутка, что различить этих двоих могут только жены. Миссис Лицетт была худощавой, спокойной и уравновешенной леди; вместо чепца она носила на голове две тонкие полоски кружев. Миссис Молсон была так незаметна, что никто не мог описать ее внешность.

      Собрание у миссис Брандертон на этот раз вышло образцовым: верх нравственности в сочетании с безупречным аристократизмом просто обязаны были дать превосходный результат. Миссис Брандертон пребывала в отличном расположении духа, ее надтреснутый голос звучал резко и пронзительно. Хозяйка позаботилась о соответствующем наряде: ее действительно недурное платье прелестно смотрелось бы на даме вдвое моложе.

      Угощение, как всегда, было малосъедобным. Светская дама и модница, миссис Брандертон не признавала плотных блюд, привычных для деревенских званых обедов: супов-пюре, жареной камбалы, отбивных и жаркого из баранины, фазана, шарлотки со сливками и конфитюра. Утверждая, что следует проявлять утонченность, она потчевала гостей бульоном, entrées[23], выписанными из Лондона, рагу из цыпленка и каким-то пышно взбитым десертом, аппетитным на вид и мерзким по вкусу. Стол выглядел изысканно, однако не был сытным, что вряд ли могло порадовать почтенных сквайров со здоровым аппетитом.

      – У Брандертонов вечно остаешься голодным, – возмутился мистер Аттхилл Бэкот.

      – Я-то знаю старуху, – ответил мистер Молсон (миссис Брандертон, надо заметить, была его ровесницей; тем не менее этот волокита считал себя молодцом хоть куда и вовсю флиртовал с мисс Хэнкок – той из двух, что была менее дурна собой). – Да, я хорошо ее знаю и потому, прежде чем ехать сюда, всякий раз заправляюсь бокалом хереса с сырым яйцом.

      – Право, вина скверны просто до неприличия, – заявила миссис Мэйстон Райл, гордившаяся тонким вкусом. – Так и хочется взять с собой фляжку доброго виски.

      В отличие от угощения застольная беседа была обильна и разнообразна. Аксиома любого повествования заключается в том, что истина должна выглядеть правдоподобно, и посему для сторонников реализма безудержное преувеличение фактов всегда служит помехой. Дословный пересказ речей, которые велись на ужине у миссис Брандертон, показался бы читателю вопиющей пародией. Безусловное первенство принадлежало историям из жизни известных людей. Миссис Мэйстон Райл, специалист по рассказам о духовенстве, с большим успехом поведала о епископе Торольде-белоручке, а также о епископе Уилберфорсе и его чертовом посохе. (Это несколько потрясло дам, но миссис Мэйстон Райл не собиралась разрушить впечатление от своего повествования, пожертвовав бранным словом.) Декан рассказал про самого себя, на что миссис Мэйстон Райл ответила историей про архиепископа Кентерберийского и занудного викария. Мистер Аттхилл Бэкот поделился политическими

23

Закуски (фр.).