Черные дыры. Игорь Александрович Зуев

мы все увидели, что ладонь была в крови.

      − Вот вам и беременна, − отрезал я. − Это в простонародье, кажется, «гостями» называется. К беременным месячные не приходят.

      В следующий момент я почувствовал, как освободился от тяжелого невидимого груза, и невероятная легкость охватила меня.

      − Вот и все, − вздохнул я.

      − Дура! – зло рявкнула на дочь мать. − Никогда не лезь под руку. – Затем, уже спокойно, добавила: − Ты, дочка, свое дело сделала. Теперь, если разойдетесь, то квартиру поделят между вами, а это значит, что Коленьке судьба в Москве жить.

      На следующий день я подал заявление в суд о признании нашего брака недействительным.

      Светлана зашла в зал суда с заплаканными глазами, предварительно сказав мне в коридоре:

      − Все будет, как я хочу, а жить мы станем как соседи.

      Я же в свою очередь ответил:

      − Это бабушка еще надвое сказала, и я докажу, что ты ему не нужна.

      И я прозрел, поняв, что если решение суда о признании брака недействительным примет силу, то ее выпишут из Москвы. Тогда им с тещей ничего не останется, как жить вместе в Магнитогорске. В тот же момент в моем сознании промелькнула мысль, осветившая путь к моральной победе.

      «Не будут они вместе», − подумал я, когда судья задала мне вопрос: «Вы хотя бы одну рубашку сообща купили?»

      Чтобы по закону не признали брак недействительным и Светлану, теперь уже бывшую мою жену, не выписали из Москвы, я ответил:

      − Купили, и не одну.

      − Значит, совместное хозяйство вели, − закончила разбор дела судья.

      Вот так, спонтанно, я и поменял свое решение.

      Суд постановил: расторгнуть брак, оставив Светлану прописанной у меня. Она подумала, что игра сыграна, вторую комнату двухкомнатной коммунальной квартиры закрепили за мной, а значит, пора приглашать в нее Николая.

      − Ну что, получил? − радовалась она.

      Мы вместе пришли домой, и она демонстративно постелила себе на полу.

      На другой день, когда моя уже бывшая жена ушла на работу, я позвонил в исполком и, дословно, сказал следующее:

      − Я, молодой коммунист, не понимаю, почему люди стоят в очереди на жилую площадь по двадцать лет и не могут получить освободившуюся комнату в квартире, где я проживаю?

      − Вы это серьезно? У вас же молодая семья. − с недоверием переспросили меня. − И вы сможете это подтвердить в письменном виде?

      − Да, − ответил я, − Это мой долг коммуниста. Семьи как таковой уже нет.

      − Чудеса, − только и услышал я с другого конца телефонного провода.

      Когда Светлана вернулась домой, я ей сказал:

      − Хочешь жить с ним, дуйте в Магнитку.

      − Нам с Коленькой и в Москве будет хорошо, − с улыбкой ответила она.

      Через неделю ко мне домой пришли представители жилищной комиссии. Я подписал разные необходимые бумаги. А Николая к нам не подселили.

      Теперь по закону в комнату площадью 17 квадратных метров ни я, ни Светлана никого не могли к себе прописывать. Для того, чтобы прописать, не хватало квадратных