Избранное. Мудрость Пушкина. Михаил Осипович Гершензон

Пушкину употребление слов «пламень», «огонь», «жар» в психологическом смысле встречаем уже у Батюшкова. У Пушкина:

      Он создал нас, он воспитал наш пламень…

      Но в нем пылает пламень скрытый…

      – у Батюшкова:

      И в осень дней твоих не погасает пламень,

            Текущий с жизнию в крови

(К престарелой красавице);

      У Пушкина:

      Твоим огнем душа палима, —

      У Батюшкова:

      Еще он любит голос лирный,

      Еще в душе его огонь…

<С.С. Уварову>;

      у Пушкина много раз – «сердца жар»: «неизъяснимый сердца жар», «священный сердца жар», «сердца жар неосторожный», и т. п., – у Батюшкова раньше:

      Но слезы умиленья,

      Но сердца тихий жар…

(Мои пенаты)

      И весь арсенал речений, определяющих любовную страсть, как огонь, жар, пламень, – речений, с такой изумительной виртуозностью разработанных Пушкиным (Гольфстрем. С. 236–244), – полностью представлен уже у Батюшкова, по крайней мере в основных, типических формах. Уже Батюшков писал: «И в буре пламенных страстей» (Надежда), «от пламенных страстей» (К другу), «Восторги пылкие» (из Павла Силенциария), «В восторге пламенном» (Истинный патриот), «И первый жар в крови» (Мечта), «пламенный Эрот» (дважды: Из Гедила и Привидение).

      Любовь еще горит во пламенных мечтах

      Любовницы Фаона.

(Мечта);

      О, пламенный восторг, о, страсти упоенье,

      О, сладострастие…

(Мщение);

      Где любовник воскресает

      С новым пламенем в крови.

(Отрывок из элегии);

      Вдохни огонь любви в холодные слова.

(Послание к гр. М. Ю. Велеурскому[27]);

      Полмертвый, но сгораю.

      Я вяну, но еще так пламенно люблю и т. д.

(Из греч. антологии, XII).

      Это – терминология и часто стилистика Пушкина. Точно так же и определение поэзии и поэтического вдохновения, как огня, Пушкин нашел готовым у Батюшкова: достаточно сравнить выдержки из Пушкина, собранные в «Гольфстреме», со следующими стихами Батюшкова:

      И огнь поэзии…

      Наш Пиндар чувствовал сей пламень потаенный,

      Сей огнь зиждительный…

(Послание к И. М. Муравьеву-Апостолу);

      там же —

      Пламенный оратор иль пиит, —

      как в другом месте (К портрету Жуковского) – «пламенный Тиртей»;

      Я чувствую, мой дар в поэзии погас,

      И муза пламенник небесный потушила

(Воспоминание);

      Там скальды пели брань, и персты их летали

      По пламенным струнам

(На развалинах замка в Швеции).

      Все это – Пушкинские речения: «огнь поэзии», «огнь поэзии чудесный», «пламенный поэт» и т. д., – вплоть до «пламенника»: «Твой (поэта) светоч, грозно пламенея» (А. Шенье).

      Уже Батюшков употреблял глагол «кипеть» в психологическом смысле. Он говорит: «кипяща

27

Т. е. Виельгорскому [Ред.].