Тень Гегемона. Театр теней (сборник). Орсон Скотт Кард

здесь. Если бы тут были только вот эти остальные, я бы упиралась и дралась до смерти. Но раз ты здесь, у меня нет другого выхода, только подчиниться. Ты молодец, солдат!

      Петра повернулась и пошла к туалету, гадая по дороге, действительно ли на лице солдата мелькнул намек на улыбку. Этого ведь в сценарии не было? Хотя погоди, герой должен быть остроумен и хладнокровен. Это в характере персонажа. Только теперь Петра поняла, что все остроумные реплики героев должны маскировать страх. Равнодушные герои не ведут себя храбро или свободно – они только стараются не нагружать себя излишне в последние минуты.

      Петра вошла в туалет, и этот человек, конечно же, вошел вместе с ней. Но Петра училась в Боевой школе, и если бы она стеснялась мочиться при других, то давно уже умерла бы от острой уремии. Она спустила трусы и села на унитаз. Этот тип оказался за дверью куда раньше, чем Петра готова была спустить воду.

      В туалете было окно, были вентиляционные ходы. Но Петра понятия не имела, где она, и вряд ли ей здесь было куда бежать. Как это делается в кино? Ах да, какой-нибудь друг уже поместил оружие в потайном месте, герой его находит, собирает и стреляет прямо при выходе. Вот что было неправильно в этой ситуации – ни одного друга.

      Петра спустила воду, оправила одежду, вымыла руки и вышла к своему дружелюбному эскорту.

      Наружу вышли колонной. Там стояли два черных лимузина и четыре машины сопровождения. В каждом лимузине сидели девушки примерно того же роста, что и Петра, тоже брюнетки. А Петру держали рядом со стенкой, не на виду, пока не подвели к задней двери хлебного фургона. Она туда влезла, и ни один охранник за ней не последовал. В фургоне сидели двое мужчин, оба в штатском.

      – Я вам что, хлеб?

      – Мы понимаем, что юмор помогает тебе делать вид, будто ты контролируешь ситуацию, – сказал один из них.

      – Как? Психиатр? Это хуже пытки. Неужто Женевскую конвенцию уже отменили?

      Психиатр улыбнулся:

      – Петра, ты отправляешься домой.

      – К Богу? Или в Армению?

      – Сейчас – ни туда, ни туда. Но ситуация остается… гибкой.

      – Уж куда гибче, если я еду домой куда-то, где никогда не бывала.

      – Не были урегулированы вопросы подчиненности. Ведомство, которое похитило тебя и остальных детей, действовало без ведома армии и избранного правительства…

      – Или это они так говорят.

      – Ты прекрасно понимаешь мое положение.

      – Так кому же вы служите?

      – России.

      – А разве так не все говорят?

      – Так не имеют права говорить те, кто отдал нашу внешнюю политику и военную доктрину в руки ребенка, убийцы и маньяка.

      – Все три обвинения равны по силе? – спросила Петра. – Потому что я тоже виновна в том, что я ребенок. И в убийстве тоже – как многие считают.

      – Уничтожение жукеров не есть человекоубийство.

      – Все равно геноцид. Можете назвать его инсектицидом.

      Психиатр