В скрещенье лучей. Очерки французской поэзии XIX–XX веков. Самарий Израилевич Великовский

перед собой и другими стоическая выдержка – ключевая нравственная ценность Виньи – передается и его слогу, всегда собранному, тщательно взвешенному. Прозрачность неспешно выношенного замысла и чистота отделки; слегка замедленное, внятное до малейших смысловых оттенков, исполненное серьезности письмо; стройное равновесие александрийского двенадцатисложника, почти исключительно им употребляемого; четкая разбивка чреды кованых строк на крепко сбитые строфы – мастерство Виньи, особенно совершенное в самой прославленной из его малых лирических эпопей, «Доме пастуха», вполне под стать исповедуемой им морали самообладания:

      Альфред де Виньи. Автопортрет

      Если сердце твое от обыденных тягот

      Приникает к земле, как подбитый орел,

      И бессильные крылья взметнутся и лягут,

      Потому что их груз непомерно тяжел,

      Если кровь неуемно из раны сочится,

      Если вещей звездою любовь не лучится,

      Что тебе озаряла невидимый дол;

      Если дух твой устал от неволи галерной,

      От прогорклого хлеба, ядра и цепей

      И весло уронил, и в печали безмерной

      Оглядел колыханье зеркальных зыбей,

      ………………………………………………

      Прочь из города, вырвись на лоно природы,

      Самый прах омерзительный с ног отряхни:

      По-иному увидишь ты мир несвободы,

      Современное рабство, безликие дни.

      Ждут леса и поля – хорошо на просторе,

      Так вкруг острова плещет пустынное море, –

      Отправляйся в поля, меж цветов отдохни.

      Ждет Природа в суровом и гордом молчанье,

      И по травам туман пробирается в сад,

      И вздыхает земля, и примнится в тумане,

      Что вечерние лилии небу кадят;

      И стволы, как шеренги, сомкнулись безмолвно,

      И померкла гора, и на бледные волны

      Тень от ивы легла, и тускнеет закат.

      Дружелюбные сумерки дремлют в долине, –

      В изумрудной траве, на лугах золотых,

      В тростниках над ручьем и в таинственно-синей

      Чаще леса, который устало затих.

      Ускользают, колышутся в гроздьях и листьях,

      Серый плащ расстилают на отмелях мглистых,

      Открывают темницы фиалок ночных.

Перевод В. Портнова

      И безутешный в своих сетованиях Ламартин, и сохраняющий трагическую сдержанность Виньи каждый по-своему подвержены приступам «мировой скорби» – этой «болезни сыновей века», как ее окрестили во Франции. Но если оба они недуг тогдашних умов претерпевали возвышенно, как печать собственной исключительности и своего рода почесть, то в соседстве с ними, под их благородной сенью обретались иной раз и вполне заурядные жертвы того же поветрия. Уже одним своим обликом обычных смертных они житейски «заземляли» лирику, потихоньку приучая ее к самой что ни на есть неказистой правде.

      Заслуга