Принеси мне их сердца. Сара Вулф

разум, изменила также и размеры миртасов.

      – Они потрясающие, – изумляюсь я. – Никогда не видела ничего подобного.

      Леди указывает на нескольких человек в простых коричневых полотняных робах, выделяющихся лишь тяжелыми поясами, увешанными всевозможными сложными инструментами, которых мне никогда прежде не доводилось видеть.

      – Энциклопедисты. Полагаю, о них ты наслышана.

      – Ученые, врачеватели ума и тела, философы и исследователи. Самые умные люди во всем Каваносе.

      – Самые умные, – соглашается она. – И самые опасные.

      – Написание книг и свитков нынче считается опасным?

      – Кто, по-твоему, создал Багровую Леди? – спрашивает она. – А также водяную почту и насосы, с помощью которых она работает? Кто, как ты думаешь, на самом деле выиграл войну людей против десятков тысяч всемогущих ведьм и орд Бессердечных?

      Я смотрю вслед проходящим мимо фигурам, и во мне вновь просыпается настороженность. Она задала хороший и слишком жуткий вопрос.

      Когда мы въезжаем в более тихий торговый квартал, я все чаще и чаще замечаю железо над входом. Каждый дом, магазинчик и ларек с выпечкой отмечен свисающим откуда-нибудь Глазом Кавара. Люди в Ветрисе явно очень набожны. Или очень запуганы. Возможно, все вместе, учитывая, что одно следует из другого.

      Карета внезапно останавливается, и И’шеннрия оглядывается по сторонам.

      – Почему мы остановились? – спрашивает она. – До портного еще далеко.

      – Проезд перекрыт, миледи. Впереди «ордалия», – отзывается Фишер. И’шеннрия мрачно смотрит на меня.

      – Что ж. Полагаю, сейчас вполне подходящее время, чтобы своими глазами увидеть, что происходит в городе. Вылезай.

      – С радостью. – На негнущихся ногах я выхожу прямо в шумную толпу. Она заполняет улицу, блокируя лошадей. Что-то высокое и металлическое, слишком серебристое, чтобы быть гигантской водяной почтой, мелькает над головами. Фишер спрыгивает с кучерского места, и И’шеннрия приказывает ему приглядывать за каретой. А затем уводит меня прочь, сначала через один темный проулок, затем через другой. В конце концов она заталкивает меня в бар с низкими деревянными столами и витражными окнами.

      – Леди И’шеннрия! – Женщина за стойкой низко кланяется. – Какая честь.

      – Мы здесь из-за ордалии, – обрывает И’шеннрия. – Не надо напитков.

      – Как скажете, миледи.

      И’шеннрия тянет меня к лестнице в конце зала. Поднявшись на верхний этаж с аккуратно расставленными столами, она направляется к балкону. Несколько господ (судя по одежде, которая по шику почти не уступает нарядам И’шеннрии) уже стоят у перил, наблюдая за толпой, в центре которой зловеще возвышается странная штуковина, напоминающая гигантский металлический саркофаг.

      – Барон д’Голиев! – с улыбкой обращается И’шеннрия к тучному мужчине. – Как приятно вас видеть.

      Барон отворачивается от ограждения, широко ухмыляясь.

      – О,