Принеси мне их сердца. Сара Вулф

приподнимает темную бровь.

      – Ты украла его у знатной дамы?

      – «Украла» слишком неприятное слово. – Я шмыгаю носом. – Я предпочитаю «одолжила на продолжительное время».

      – Ведьмы мне об этом не рассказывали.

      – Ведьмы сейчас немного расстроены, – поясняю я. – Возможно, вы просто не заметили. А расстроенные люди небрежно относятся к деталям.

      Она заметно нервничает, каменная маска впервые дает трещину.

      – Кто-то из знатных господ видел твое лицо?

      Я вздыхаю.

      – Понимаю, иногда трудно поверить, что я что-то делаю хорош…

      – Видели или нет? – Грозно рявкает она. Фишер перестает гладить лошадей. Я шумно выдыхаю.

      – Нет. Конечно, я скрывала лицо. Я отлично умею становиться незаметной. Это приходит с опытом, когда за тобой охотится почти каждый человек в стране.

      Трещина в маске И’шеннрии медленно затягивается.

      – Остается поверить тебе на слово. Но я ненавижу опираться лишь на чьи-то слова. Ты расскажешь мне абсолютно все свои секреты, способные помешать нашей цели.

      – Я рассказала вам все.

      Между нами повисает напряженная тишина, ее глаза ищут трещины и в моей маске тоже, словно она пытается решить, можно ли мне доверять. У леди нет выбора – она должна доверять мне, а я ей. В конце концов И’шеннрия отворачивается и залезает обратно в карету.

      Когда она уходит, я чувствую, как тяжесть в груди, сопровождающая меня с тех самых пор, как я покинула лес, понемногу исчезает. Я прижимаю платье к себе и кружусь, глядя на развевающиеся юбки. Оно в тысячу раз красивее, чем все, что я носила прежде. Раньше мне не нравились платья – я помню это по человеческой жизни, – но обращение в Бессердечного в корне меняет приоритеты. От ежедневного ношения штанов я перешла к воровству красивых платьев – чем прекрасней была одежда, тем меньше я чувствовала себя жутким монстром, лишенным всего человеческого. Добротная юбка стала для меня дороже доспехов.

      Я быстро переодеваюсь невдалеке за густыми кустами, не выпуская из рук старое платье. Но как только возвращаюсь к карете, И’шеннрия тут же выхватывает его у меня.

      – Мы это выбросим.

      – Но это было мое любимое…

      – Твоя жизнь Бессердечной закончилась, – заявляет она. – С этого момента ты моя племянница. Ты И’шеннрия. А И’шеннрию не могут увидеть в отвратительном наряде.

      Саркастические слова застревают в горле, и я сглатываю. Она права. Неважно, кем я была. Единственное, что сейчас важно, это то, кем я должна стать. И’шеннрия прячет изорванное платье на дно сундука.

      – Ну-ка, дай посмотреть. – Она медленно задумчиво обходит меня по кругу. – Оно прекрасно на тебе сидит, даже несмотря на ужасную осанку. Может, ты и неотесанна, но у тебя роскошное тело, и это поможет тебе завоевать внимание принца.

      – Я еще и соблазнить его должна? – щебечу я. – А я-то думала, тетя не должна позволять племяннице развлекаться.

      Лицо И’шеннрии невозмутимо.

      – Мы сделаем что