Вероятно, дьявол. Софья Асташова

но он ведь сам предложил.

      – Совиньон, – кивает Профессор.

      – Совиньон, – повторяет официант, – можно забрать меню?

      – Одно оставьте, – Профессор закрывает свою папку и откладывает.

      Когда официант отходит от стола, Профессор достаёт телефон и кому-то звонит.

      «Здравствуй, дорогой!

      Как у тебя дела?

      Да, давно не звонил…

      А я тут недалеко от Кривоколенного.

      Нет, на Воронцовом Поле в ресторане.

      Да, с девушкой.

      Нет, со студенткой».

      Я заливаюсь краской. Это он что, про меня?

      «Свободен сегодня?

      Отлично, я зайду попозже».

      В смущении я не знаю, чем себя занять, чтобы не подслушивать. Достать телефон, про существование которого я и забыла, кажется невежливым. Я озираюсь по сторонам, рассматривая интерьер зала. Обращаю внимание на заполненный книгами старинный шкаф позади Профессора, где было полное собрание сочинений Толстого, Достоевского и целых три полки занимали бордовые тома Ленина. На другой полке стояли виниловые пластинки в потёртых обложках, коллекция керамических слоников, расставленных полукругом от маленьких по краям к большому по центру. Подперев один из массивных томов, сидел, обхватив колено руками, конечно, не кто иной, как Максим Горький. Радуюсь находке, улыбаюсь.

      – Что улыбаешься? – он отрывается от телефона.

      – Увидела Максима Горького.

      – М-м-м-м…

      Видимо, Горький не интересует его так, как меня – он даже не оглянулся проследить за моим взглядом. Снова погружается в телефон ещё минут на десять. Я продолжаю считать слоников, картины, столы, свечи на столах, салфетки, перечисляю про себя все оттенки красного в этом зале.

      – Что они так долго? – замечает он, убирая телефон в карман. – Умираю от голода! – поворачивается на стуле, высматривая официанта. Развернувшись обратно, смотрит на меня так, будто забыл о моём присутствии и только сейчас заметил, что я сижу здесь и смотрю на него.

      – Ну что, Соня, рассказывай.

      – Что рассказывать?

      – Что-нибудь интересное.

      – Даже не знаю, что вам будет интересно…

      – У тебя парень есть?

      Я вспыхиваю, будто спичка, и высматриваю официанта, молясь, чтобы он принёс еду поскорее.

      – Нет, нету.

      – Нет? – спрашивает, вскинув брови, с нарочито преувеличенным, как мне кажется, удивлением. – Почему?

      – Не знаю. Так получилось, – я вижу, что этот ответ его не устраивает, и добавляю: – Мне никто не нравится, – это была почти правда.

      – А как же секс?

      – Ну… я справляюсь.

      – Как справляешься?

      В ответ я закрываю лицо руками и качаю головой.

      – Ничего не слышу! – жалобно доносится из-под ладоней.

      Он хмыкает, но продолжает:

      – Не бывает так, чтобы никто не нравился.

      Я слышу, как у меня в голове крутятся шестёренки, судорожно соображаю, что ответить. Как перевести тему? Нет, я не хочу менять тему. Бабочки в животе трепещут и взлетают к самому горлу.

      – Есть один человек, но я ему не нравлюсь.

      – Кто же он? Я его знаю?

      На этом, ввергающем