Вероятно, дьявол. Софья Асташова

разве не сказала?

      – Нет, не сказала. Это он предложил?

      – Да, – сказала я, и это было правдой.

      Он издал протяжное «хм», но не стал дальше расспрашивать. Хорошо, что в темноте он не заметил, как я покраснела. Мы выпили ещё вина, одну бутылку он убрал в рюкзак, а вторую, завинтив пробкой горлышко, засунул в карман куртки, и пошли встречать ребят.

      Мы с Ритой опять целовались, страстно и долго, как никогда раньше, будто в последний раз, но тогда я ещё не подозревала, что это действительно будет последний раз. Потом я начала падать. Я падала нарочно, специально, игриво, как Ниагарский водопад, безрассудно, вскидывая руки, обрушивалась вниз, не обращая внимания на то, что находилось у подножия. Но капелька разума в этом была – я падала, стоя рядом с Ромой, чтобы он меня ловил. Он хорошо справлялся, берёг голову, и я отделывалась красивыми, расцветающими наутро, будто бабочки на цветах, синяками. Показывала ему сиреневые пятна на бёдрах, хвасталась боевыми трофеями, а он называл меня «воином». Я и была безмозглым воином на поле любовного четырёхугольника.

      – А если бы я тебя не поймал? – спрашивал он.

      – Но ты же поймал!

      – В следующий раз не буду ловить. Пожалуйста, не делай так, – просил он, но думаю, ему нравилась моя забава так же, как и мне.

      Я проснулась утром в Подколокло. Кроваво-красные стены, пол и потолок. Мы лежали втроём на кровати – я в центре, Рита с Ромой по краям. Артём уже ушёл на работу. Обычно я спала на животе, уткнувшись лицом в подушку так, что те, кто это видел, боялись, что я задохнусь. Я уснула в уличной одежде, даже не сняв Ромину нейлоновую куртку. Бережно перекатилась через Риту – она спала на спине, – сняла джинсы, бросила куртку на пол и, не заметив ничего странного, кроме дикой головной боли, переоделась в домашнее. Нужно было скорее умыться и почистить зубы – я любила эти моменты тишины, когда все ещё спят, а я просыпаюсь первой. Я всегда просыпалась первой. Я не помнила, как мы оказались дома, но всё было на месте – ключи, раз уж мы внутри, телефон, паспорт, сумка, – всё вроде в порядке, но, когда я, нагнувшись в ванной, чистила зубы, спину обожгла тянущая боль. «Наверное, не очень удачное падение, – подумала я, – не стоит, Соня, больше падать». Когда я вернулась из ванной в комнату, Рома уже проснулся и вертел в руках куртку, что-то на ней рассматривая.

      – Это что, кровь? Откуда? – спросил он.

      Сзади на куртке запеклось широкое тёмное пятно. Он подошёл ко мне, поднял осторожным движением футболку, оттянул резинку штанов и сделал то, что при мне никогда не делал – грубо выругался матом.

      – Не успел.

      Я заподозрила, что боль в спине как-то связана с пятном.

      – Что не успел?

      – Поймать тебя не успел.

      События прошлой ночи стали проявляться как на полароидном снимке. Я, запрокинув голову, много смеялась, валялась в траве, болтая ногами в воздухе, танцевала танец Тило Вольффа[9], много целовалась с Ритой и, кажется, даже с Ромой.

      – Ничего, – сказала я, – случались вещи и пострашнее.

      – Ты

9

Тило Вольфф – немецкий музыкант, основатель и лидер группы Lacrimosa.