Двенадцать месяцев. От февраля до февраля. Том 2. Владимир Жестков

названия ясно, о чём мы там говорили.

      И снова она крутанула головой, на этот раз как-то по-особенному.

      – В пятидесятые годы многие из наших знакомых вернулись на родину. Франко немного смягчил к ним отношение, то ли простил, то ли сделал вид, что простил, но многие потянулись домой; но не как перелётные птицы, которые от холодной зимы улетают в тёплые края, чтобы весной вернуться на родину, нет, они навсегда возвращались туда, ведь Родина, с большой буквы, была именно там. Мои родители не решились вернуться, и мы продолжали жить в Москве. Три года назад мне утвердили тему докторской диссертации, естественно, на тему, связанную с историей Каталонии. Материала по теме у меня хватало, но тут неожиданно я была приглашена прочитать цикл лекций в Барселонском университете. Не знаю, как им удалось добиться, чтобы руководство страны разрешило читать лекции советскому учёному, но им это удалось. Моё начальство, я имею в виду МГУ, посчитало, что это поможет мне в подготовке докторской диссертации, и одобрило мою командировку. Так я стала первым советским лектором в Испании. Цикл лекций я прочитала, не буду стесняться этого слова, с успехом, собралась было возвращаться в Москву, но тут произошла неожиданность. По решению высшего совета Барселонского университета мне предложили в нём должность профессора, специалиста по истории Каталонии. Я была согласна и чуть не прыгала от радости, но в Москве остались родители, которые, если бы я взяла да не вернулась из Испании, могли превратиться в своеобразных заложников в Союзе. Я попросила у руководства университета время для решения всех личных проблем и вернулась в Москву.

      Вот тут она задумалась, и это продолжалось довольно ощутимое время, но мы все молчали и терпеливо ждали, что она скажет дальше. А затем последовало уже знакомое нам покручивание головой, и она продолжила:

      – На удивление, никто ни в МГУ, ни в государственных структурах не возражал против возвращения моих родителей вместе со мной на родину. Нам даже предложили не сдавать советский паспорт и остаться гражданами СССР. Мало того, в случае если не будет возражать Испания, мы могли стать гражданами сразу двух стран. Такого в СССР ещё не было. Самой труднопреодолимой преградой стало то, что между Советским Союзом и франкистской Испанией не было дипломатических отношений. Всё пришлось делать кружным путём – собственно, так же, как я добиралась первый раз читать курс лекций. По французской визе мы прибыли в Париж, там для нас оформили уже испанские визы, и вот мы всей семьёй оказались здесь. Папа до сих пор как пьяный ходит по Барселоне и смотрит, смотрит, смотрит. Он не может поверить, что мы оказались во франкистской Испании, при жизни каудильо. Тридцать с лишним лет назад они были вынуждены буквально бежать со своей родины, и вот неожиданное возвращение.

      Она опять как-то нервно дёрнула головой.

      – Да, Франко все эти годы, включая Вторую мировую войну, вёл себя как диктатор, но только внутри страны, на мировом уровне он скорее выглядел таким, знаете,