Дурила. Катерина Раюшкина

и теплой, а теперь ее якобы не стало. Сашка много думал о смерти, и наконец Вера ему приснилась. Она мчала навстречу на велосипеде. Жмурясь от удовольствия, подставляла лицо с веснушками теплому ветру. Подъехав, сбавила скорость, и друзья пошли по улице, которая вела к школе. Был вечер. И в лучах закатного солнца Вера была красивой и нежной.

      – Очень рада, что мы вновь встретились.

      – Ты же умерла.

      Вера несколько раз потянула рычажок велосипедного звонка. Раздался недовольный громкий звук. Вера говорила тихо, но показалось, что девочка крикнула:

      – Я живая! Не ври!

      Вера провела по Сашкиному лицу горячей ладонью. Это прикосновение было очень реальным.

      – Теперь ты убедился?

      Сашка кивнул:

      – Прости. Твоя смерть мне приснилась.

      – Я умру, только когда буду старой.

      Вера улыбнулась и покатила к реке Олешенке. Сашка попытался бежать следом, но тело не слушалось. Застыло, как деревянная чурка, и не могло шелохнуться. Вера уже почти скрылась из виду. Хотелось крикнуть: «Будь осторожна!» – но слова застряли в горле и, будто из засорившего водопровода, раздалось лишь беспокойное урчание.

      Повзрослев, Сашка услышал однажды, что жизнь – это иллюзия. Можно ли так считать, когда чувствуешь боль? Ведь боль, как копирка, делает картинку проявленной.

      За свои семнадцать лет Сашка уже многое повидал: смерть, убийства, духов, но ни разу не подумал, что это все иллюзорно и существует лишь в его голове. Все происходило наяву, и это никак нельзя было стереть. Парень пришел к выводу, что реальность жизни нельзя вытравить, можно стереть лишь себя и факт о своем существовании, но не подлинность этого мира. Так происходило на всех уровнях мироздания. Нельзя про один мир сказать, что он реальнее другого. Все они равны и заключены сами в себя, как бы ни пересекались.

      Сашка, как поплавок, болтался на поверхности жизни и не мог, когда нужно, нырнуть глубже. Он уже не пытался бороться с реальностью. Оставалось, преодолевая боль, идти вперед.

      Повзрослев, он редко вспоминал Веру.

           * * *

      «Проснувшись однажды утром после беспокойного сна, Грегор Замза обнаружил, что он у себя в постели превратился в страшное насекомое», – Сашка пытался отвлечься книгой. Но слова не усваивались, и он бесцельно глазел на страницу.

      Время приближалось к полудню. Надо было идти на встречу с Анной. Сашка не хотел, чтобы его отсутствие заметили родственники. Улизнуть незаметно было сложно. Скорее в дом бы прокрался грабитель, чем Сашке удалось бы выбраться. За ним наблюдали пристально и беспрерывно.

      – Ты куда? – спросила мать, с которой он столкнулся прямо на пороге.

      – Искупаюсь.

      Женщина недоверчиво взглянула и больше ничего не сказала. Сашка ломал голову: догадалась ли она? Парень все-таки решил, что она ничего не знает, хотя бы потому что с родственников очень сложно считывать информацию. Близость была как бронежилет.

      Сашка