Дурила. Катерина Раюшкина

забавы. Сашка настолько засмотрелся, что не увидел, как подошла их мать Анна.

      – Привет! – сказала она.

      – Здравствуй… – перепугался Сашка.

      На Анне был простенький халат с длинными рукавами. Несколько пуговиц на груди было небрежно расстегнуто. Волосы хаотично спадали на плечи. Под глазами висели тяжелые мешки. Лицо казалось опухшим. Женщина производила мрачное отталкивающее впечатление.

      – Тоже хочешь поиграть? – улыбнулась она.

      – Я так… Мимо проходил, – оправдывался Сашка.

      – Все мы играем не в те игры, которые хотим. Ты не находишь?

      – Может быть…

      – Вот я, например, играю сейчас в ту игру, которую навязали мне родители. Не за того я вышла, не от того хотела детей. Будь эта Лопатиха проклята!

      – Знаете, я вас очень хорошо понимаю.

      – Чувствую, ты особенный мальчик. Ты сможешь мне помочь.

      – Как? – удивился Сашка.

      – Отправишь письмо?

      – Хорошо, – даже не задумался Сашка. – Давайте.

      – Я еще не написала. Приходи завтра в это же время. Я вижу, ты тоже хочешь сбежать отсюда. Загнобили они тебя, – неодобрительно мотала головой Анна, и ее лицо еще больше исказилось в безумной гримасе. – Ты же не такой, как они!

      Сашка хотел согласиться, но испугался. Он чувствовал боль молодой, преждевременно состарившейся женщины. Из нее прорывалась мощь. Удивительно, как этого не заметила Татьяна.

      – Я тоже не такая, как мой муженек. Терпеть его не могу! Разве я виновата в чем-то?! Раньше жила как хотела. В конце концов, это моя жизнь. Меня родители упекли сюда, в деревню. Выдали за этого толстого козла. Все без моего ведома. Представляешь?! Он меня в наручниках первое время держал, – Анна показала запястья со шрамами. – А сейчас деваться некуда. Детей ненавижу!

      На Сашкином лице застыл вопрос, но озвучить его парень постеснялся. Анна будто прочитала его мысли.

      – Не смотри на меня так! Никто не вправе меня судить.

      – Я не собирался…

      Анна кипела от злости. В одно мгновение она еще больше одряхлела. Ее губы плотно сомкнулись, и голос, замурованный в теле, с трудом пробивался наружу.

      – Их Бог послал против моей воли. Да что же это такое получается?! Я не имею право на выбор? Знаешь, что я поняла? У одних судьба есть, а у других ее нет. Не живут, а существуют. Вот и я сорняк. Зато мой братик хорошо живет. Все у него есть. Не то что у меня. Разве не должны родители все поровну делить между детьми?

      Сашка слушал внимательно и не понимал, почему Анна ненавидит своих детей. Бледная и худая, она напоминала тень, которая приходила накануне ритуалов.

      В голове всплывали картинки. Сашка видел, как Анна ловит кайф в каком-то подозрительном домишке. Рядом с ней молодой человек, очень худой и почти беззубый, но он смотрит на нее с такой любовью, что преображается. И Анна отвечает ему тем же. Сашка понял, кому она хочет отправить письмо. А потом он увидел еще образ, который не мог осмыслить. Черное облако дыма