Собака Баскервилей. Острие булавки (сборник). Артур Конан Дойл

так считаю, сэр. И моя жена тоже. Но, по правде говоря, сэр, мы с ней были очень привязаны к сэру Чарльзу и его смерть нас так потрясла, что нам теперь очень тяжело оставаться в этих стенах. Боюсь, мы с ней уже никогда не сможем чувствовать себя в Баскервиль-холле так же спокойно, как раньше.

      – Так чем же вы думаете заняться?

      – Я уже твердо решил, сэр, что лучше всего будет посвятить себя какой-нибудь предпринимательской деятельности. Благо щедрость сэра Чарльза открывает нам к этому дорогу. Но сейчас, сэр, позвольте, я покажу вам ваши комнаты.

      Высоко под потолком старого холла проходила галерея с балюстрадой. К галерее вела лестница из двух пролетов. С нее начинались два длинных, проходящих по всему зданию коридора, в которые выходили двери всех спален. Моя спальня находилась в том же крыле, что и спальня Баскервиля, и наши двери были почти рядом. Эти комнаты не казались такими старыми, как большой зал. Яркие обои и множество свечей помогли мне избавиться от тягостного ощущения, оставшегося в душе после первого знакомства с Баскервиль-холлом.

      За холлом был расположен обеденный зал, темное, мрачное помещение вытянутой формы с возвышением, отделяющим места для членов семьи от мест для прислуги, и крытым балконом для менестрелей. Потемневший от дыма потолок от стены до стены пересекали черные балки. Возможно, когда в старину здесь проходили шумные и яркие пиры и на стенах горели батареи факелов, зал не производил такого гнетущего впечатления, но сейчас, когда единственным освещенным местом был лишь небольшой кружок тусклого света от лампы, двое джентльменов в черных костюмах поневоле разговаривали вполголоса. Из полумрака с развешенных на стене портретов за нами молчаливо наблюдала длинная вереница предков Баскервиля в самых разнообразных одеждах, от рыцарских лат елизаветинских времен до щегольских костюмов эпохи Регентства. Под их взглядами мы чувствовали себя неуютно, поэтому разговаривали мало, и я был рад, покончив с едой, перейти в оформленную в более современном стиле биллиардную, где мы с сэром Генри закурили сигареты.

      – М-да, – протянул Баскервиль, – не самое уютное место. Наверное, к этому можно привыкнуть, но сейчас мне кажется, что в эту обстановку я немного не вписываюсь. Ничего удивительного в том, что у дяди было не все в порядке с нервами, если он жил в таком доме один. Если вы не против, давайте сегодня ляжем спать пораньше. Надеюсь, завтра с утра здешняя обстановка не покажется нам такой мрачной.

      Перед тем как лечь спать я раздвинул шторы. Окно моей спальни выходило на газон перед портиком. За ним начинались два ряда деревьев, покачивавших ветвями и заунывно стонавших в порывах усиливающегося ветра. По небу быстро плыли тяжелые облака. На секунду из-за них проглянул полумесяц, озарив призрачным светом далекую гряду скал и длинную линию хмурых болот. Убедившись, что последнее на сегодня впечатление от Баскервиль-холла не противоречит общему настроению этого места, я задернул