Собака Баскервилей. Острие булавки (сборник). Артур Конан Дойл

Ватсон, я вам так благодарен! – обрадовался он. – Конечно же, ведь об этом деле вам известно не меньше, чем мне самому. Если вы отправитесь в Баскервиль-холл и поживете там какое-то время со мной, поверьте, уж я этого не забуду!

      Меня всегда тянуло к приключениям, и, честно говоря, мне было очень приятно слышать слова Холмса и видеть столь искреннюю радость баронета. Поэтому я согласился.

      – Я с удовольствием поеду с вами, – сказал я. – Все равно мне сейчас нечем заняться.

      – А мне вы будете посылать подробные отчеты, – сказал Холмс. – Когда наступит развязка, а это непременно случится, я дам вам указания, как поступить. К субботе успеете собраться, сэр Генри?

      – Если это устроит доктора Ватсона.

      – Разумеется.

      – Тогда, если от меня не поступит других указаний, встречаемся в субботу в десять тридцать на вокзале Паддингтон.

      Мы уже поднялись, чтобы уходить, как вдруг Баскервиль, радостно вскрикнув, нырнул в угол комнаты и извлек из-под шкафа светло-коричневый башмак.

      – Смотрите-ка! – воскликнул он. – Мой пропавший башмак!

      – Если бы все наши трудности решались так же просто, – обронил Холмс.

      – Подождите, как же так? – растерялся доктор Мортимер. – Я утром сам осматривал эту комнату.

      – И я тоже, – произнес Баскервиль. – Каждый дюйм.

      – Я уверен, что тогда этого башмака здесь не было.

      – Выходит, это коридорный сунул его туда, пока мы обедали.

      Немца тут же пригласили в номер, но он клялся, что ничего об этом не знает. Расспросы остальных служащих гостиницы также ничего не дали. Пришлось это происшествие причислить к списку тех необъяснимых явлений, которые постоянно происходили вокруг нас. Даже если не брать во внимание загадочную смерть сэра Чарльза, в течение каких-то двух дней мы стали свидетелями целого ряда таинственных происшествий: письмо, составленное из вырезанных из газеты слов, чернобородый соглядатай в двухколесном экипаже, исчезновение сначала нового светло-коричневого ботинка, а затем старого черного.

      Пока мы возвращались в кебе домой на Бейкер-стрит, Холмс не произнес ни слова. Видя его сдвинутые брови и сосредоточенное выражение лица, я понимал, что в ту минуту его разум напряженно пытался составить некую схему, в которую уложились бы все эти странные и на первый взгляд никак не связанные между собой события. Остаток дня до самого вечера Холмс молчал, курил и думал.

      Перед самым ужином принесли две телеграммы. В первой говорилось:

      «Только что пришло подтверждение, что Бэрримор в Холле. БАСКЕРВИЛЬ».

      «Обошел все двадцать три гостиницы, к сожалению, изрезанной страницы «Таймс» не обнаружил. КАРТРАЙТ», – сообщалось во второй.

      – Две нити оборвались, Ватсон. Нет более увлекательного дела, чем то, в котором все складывается против тебя. Придется потрудиться, чтобы выйти на новый след.

      – Остался кебмен, который возил чернобородого…

      – Да-да.