Вычисляя звезды. Мэри Коваль

пользуясь своим исключительным положением, необходимо будет поговорить со своим мужем, ведущим инженером проекта, об отношении Лероя Пакетта к женщинам, встала и заявила:

      – Похоже, меня настоятельно вызывают к домашнему очагу.

      – Уйдешь и даже кусочка торта не попробуешь? – удивилась Миртл.

      – Все лучшее – вам.

      Натаниэль взял мое пальто со спинки офисного кресла и помог мне в него облачиться.

      Нынешний июль выдался почти теплым, но лето уже угасало, и пальто, к сожалению, оказывалось не лишним.

      Я помахала на прощание коллегам:

      – Увидимся завтра.

      Через кафетерий за нами последовали взрывы хохота, а затем и нестройный хор голосов, желающий нам самого доброго пути.

      Натаниэль взял меня за руку.

      – Ты, кажется, сегодня в отличном настроении.

      – Ну, свое дело, похоже, сделал торт. Да еще и преподнесенная тобою вчера роза.

      – Рад, что угодил тебе. – Он взмахом руки поприветствовал своего коллегу-инженера, идущего по коридору нам навстречу. – Сегодня узнал кое-что, что еще больше, как я надеюсь, тебя обрадует.

      – Вот как? – Я остановилась у двери, позволяя ему распахнуть ее перед собой. – Расскажешь подробнее?

      Мы вышли из главного корпуса МАК. Автостоянку перед нами пронизывало вечернее солнце, но прогнать прохладу ему было не по силам. Я, поплотнее запахнув пальто, взяла Натаниэля под руку, и мы двинулись дальше.

      Вскоре мы миновали проходную и оказались снаружи, оставив за спиной высоченную ограду, что окружала комплекс зданий МАК, и к нам немедля устремились надеющиеся хоть мельком увидеть одного из астронавтов дети с уже раскрытыми книжками для автографов. Они, разумеется, опознали в Натаниэле главного инженера космической Программы и окружили его, я же, отпустив его руку, отступила в сторону. Слава богу, жена кумира для них интереса не представляла.

      После того как муж мой освободился от цепкого внимания детей – энтузиастов ракетостроения, мы молча прошагали целый квартал в направлении автобусной остановки, и лишь тогда он вернулся к своим новостям:

      – Ну… – Он оглянулся. – Гостайны в том нет, и окончательный список астронавтов вскоре будет представлен публике, но все же…

      – Я не заикнусь о нем ни словом до его официального опубликования, – заверила мужа я. – Ну говори же. Говори!

      Я, конечно же, надеялась попасть в группу первых. Разумеется, с моими данными и зарегистрированными часами налетов такое казалось вполне возможным. Ну если уж не в число отобранных для первых полетов, то, уж по крайней мере, в группу дублеров.

      – Директор Клемонс не выбрал ни единой женщины. Вообще ни одной.

      Остановившись как вкопанная, я уставилась на него. Глава МАК, директор Норман Клемонс – человек, с которым я работала в течение многих лет и которого безмерно уважала, – не выбрал на роль астронавта ни единой женщины?

      Мой рот помимо моей воли принялся открываться и закрываться, и передо мной заклубилось мое