Разбойничьи Острова. Яна Вальд

но она была уверена, что может спрятаться под волнами и не выныривать вовсе.

      В три года девочка, как и все дети Островов, пережила великое потрясение – Циане пришлось отвезти ее на Остров Леса и оставить там на долгие годы.

      – Пришло время, девочка, тебе стать истинной дочерью Островов.

      До сих пор Дельфина видела свой Акулий Зуб лишь в руках у матери. Зубом Циана срезала с ее головы четыре пряди и четыре раза отреклась:

      – Это дитя говорит – потому оно не мое теперь. Это дитя больше не ползает – оно больше не мое. Это дитя не сосет мою грудь – оно не мое теперь, матерь Дэя! Она готова надеть кинжал – она не моя!

      Пряди волос Циана сожгла в знак того, что Дельфины-младенца больше не существует, совсем другого ребенка она отдаст Острову Леса.

      – Сегодня я одену тебя, как сына. Я повешу Акулий кинжал на пояс и отдам тебя великому Инве, Господину Волков, чтоб он вырастил тебя воином. На Острове Леса ты не должна носить девичье платье и украшения. Нельзя прясть, шить, стирать. Тебе позволят иногда навещать меня – но Зуб останется на Острове Леса.

      – Не прясть? – это больше всего удивило девочку. Матушка постоянно сидела за веретеном, как любая регинка или островитянка, и даже богиня Дэя.

      – Это женское занятие. Женщины не приходят во владения Инве.

      Украшения Дельфине были безразличны, остальное – слишком сложно. Будь она старше, спросила бы про Жриц – они ведь живут на Острове Леса и обучают детей. Островитяне никакого противоречия здесь не видели: женщинам нельзя приближаться к богу войны, тэру в мужском платье – можно. Ей хотелось спросить, где кинжалы тех акул, которых она видела? И зачем акулам кинжалы, если у них нет рук? И почему Циана называет ее не-своей твердо и гордо, хотя в мыслях Цианы совсем другое? Самое первое воспоминание Дельфины – братишку ее Наэва опоясывают кинжалом и уносят. И Теор отчаянно ревет, потому что впервые их разлучили. Ава обнимает жмущегося к ней сына, повторяя, что обязательно за ним вернется. С Дельфиной никто так нежно не обращался, та же Ава разве что могла приласкать.

      Циана провела обряд и для Теора, усадила обоих детей в лодку. А с берега им махала рукой Ана рядом с Ундой, просилась с ними. Но в три года хромоножка ходила слишком нетвердо, и верили в лучшее только ее родители. Лодка не причалила к Острову Леса, детям велено было добираться вплавь – словно родились они из воды, а не от матери. Девочка точно знала, что цепляться за подол и проситься домой бесполезно, и сделала, как велят.

      На Острове Леса детей посвятили Инве, что стоял, в окружении каменных волков, лицом к северу, к Регинии. Инве и сам был камнем, огромным утесом, которому стихия придала смутные черты человеческого лица. Акулий кинжал Дельфины теперь был в руках наставниц – с нынешнего дня и до ее первого рейда, когда она станет достаточно большой, чтобы носить на поясе оружие. Вечером перед идолом разожгли костер, лили в него вино и пели гимны. Волки Инве беззвучно выли, черный дым стелил тропинку к небесам, а в глубине огня метались воины давних сражений,