Поднимая веки. Павел Пинигин

не в состоянии вести диалог друг с другом и при встрече просто пожали руки. Мы ждали, когда нас пригласят войти, а пока были погружены в мир собственных грёз. Я не думал ни о чём, мне было сложно просто существовать. Я пытался зафиксировать взгляд на мелких камушках под ногами, но не мог пробраться сквозь похмельную рябь. По всей видимости, остальные испытывали нечто похожее. Только хмурый парень незаметно от меня достал сигарету и закурил. Я понял это, только когда услышал голос Шпалы.

      – Куришь? – слегка осипшим голосом спросила она.

      – Нет, – сухо ответил он и сделал глубокую затяжку.

      – Смешно, – безразлично произнесла она.

      Они оба косо взглянули друг на друга. Ещё бы чуть-чуть и, я уверен, этот диалог перерос бы в конфликт. Шпала уже выразила недовольный оскал и, хотела было что-то высказать, как вдруг голос охранника вывел нас из коматоза и разрешил накалившуюся ситуацию:

      – Входите.

      Теперь мы сидели все вместе вряд. Порядок был тот же, просто дамы притянулись к нам с боков, как магниты. Не знаю, почему они не сели рядом друг с другом, но Толстушка теперь была по соседству с хмурым парнем. Учитель в этот раз вошёл в аудиторию сразу же после того, как все мы заняли свои места.

      – Время! – выкрикнул он и так же звонко, как и в первую нашу встречу, поставил стеклянную бутылку на стол. – Мы должны понять, как работает время!

      В этот раз никто не повёл и бровью. Наставник же взял стул, который стоял на том же месте, что и вчера, переставил его обратно за парту, сел на него, распустил волосы, убрал резинку в карман халата и начал занятие.

      – Что ж, мы не сможем понять время, – не удивительно, – но никто не мешает нам попробовать сделать это. Мы уже знакомы с тем, что индивидуальная вселенная существует внутри каждого из нас, и мы можем проникнуть туда только в момент смерти, что составляет ровно двадцать одну микросекунду после испускания духа. И мы можем это сделать! В этом нам помогает это изобретение.

      Он оттянул рукав левой руки и снял с запястья нечто, что в обычной жизни я бы назвал часами. На первый взгляд это показалось мне странным, но затем, обдумав всё сказанное им, я уже взглянул на эти часы, как на самое логичное приспособление, которое бы позволяло нам перемещаться во времени. Действительно, часы. Правда вот безель был несколько больше по диаметру, чем у привычного классического варианта, а сам циферблат отсутствовал. Вместо него было нечто непроницаемое, настолько тёмное, что вся тьма и оттенки чёрного, которые мне доводилось видеть при жизни, ни в какое сравнение не ставились с непроницаемостью этого устройства. На его же ремешке, с двух сторон, я рассмотрел круглые выемки точно такого же свойства, но несколько меньше по диаметру, не больше копеечной монеты. Возможно, к черноте этого приспособления как-то причастны чёрные дыры.

      – Вам повезло, что вы вступили в нашу организацию именно в это время, – продолжил наставник, – будь это несколькими годами ранее, вам бы пришлось таскать громоздкий рюкзак на ваших спинах. Как можно догадаться, это устройство