Поднимая веки. Павел Пинигин

то и началось моё безумие.

      Удивительно куда может завести человека собственное сознание. Пару первых дней, если таймер на устройстве не врал, я не спал и думал обо всём подряд, начиная от ущербности бытия и заканчивая рецептом апельсинового пирога. Погрузиться в сон было сложно, когда этот гигант в форме круга над головой светит своими лучами прямо в твои глаза. Я укрывал голову в рюкзаке, разложив все инструменты и устройство перед собой. Об удобстве можно было забыть. Песок в прошлом совсем не песок, а жёсткий кусок неосязаемой субстанции. Может и мы… может никто из нас не настоящий? Может все мы чьи-то куклы в пластмассовом мире, которыми играет жестокий ребёнок? Как странно, что прошлое оказалось именно таким. Просто макет. Оставалась надеяться лишь на то, что я окажусь сильнее его.

      Без времени нет объёма, вот что я понял спустя месяц. Точнее было бы сказать, что без движения нет объёма, но это зависимое со временем понятие. Как мы поймём, что объект перед нами трёхмерный, если не сможем сдвинуться с места и повертеть сам предмет? Время это измерение, ха-ха-ха, как будто нельзя было догадаться до этого сразу!

      Сложно было хранить молчание. Было бы куда легче, если бы я мог слышать свой голос, но сложившиеся условия не позволяли мне произнести хоть слово. Как я только не пытался спастись из омута тишины. Воображал себя мудрецом, пленником, глухонемым, да кем я только тогда не был, не помогало, просто не помогало. Я изнывал внутри, всё моё тело ломило от неудобства, но когда неутолимый голод пришёл ко мне, все эти проблемы затмились мраком этого ужаса.

      Невообразимая тяга к поеданию и жеванию сводила меня с ума. Мой организм жил, но не чувствовал насыщения. От этого и ломался мой мозг, он не мог понять, что происходит и как ему действовать. Временами мне становилось так легко, что я забывал о том, где я. По всей видимости, так моё серое вещество компенсировало боль, но её мощь оказалась непобедимой. Совершенно сумасшедшие галлюцинации мелькали перед моими глазами. Летучие мыши, гонки на мотоциклах, артобстрел и многое, многое другое. Но, несмотря на их отчётливые очертания, я знал, что здесь нет ничего настоящего. Я пытался спастись от наваждения из обломков моего сознания, пытался найти пути возвращения из хаотического потока ума, пытался найти хоть что-то, что спасло бы мой разум, и я нашёл его, мой друг, как же хорошо, что ты был со мной.

      Король Тони, старый приятель, помнишь ли ты как спасал меня, как читал мои мысли и отвечал мне? О Боже, Король Тони, как же я тебе благодарен. Твои ночные сказки, весёлые истории у костра, Король Тони, ты вытащил меня из клоаки забвения. Мне никогда не забыть тот день, когда наши сознания были едины. Ты говорил об истине, а я смеялся и ничего не понимал. А когда я забыл обо всём, ты напомнил мне, что я должен делать. А помнишь, когда я хотел умереть, ты остановил меня? О, Король Тони, сколько раз это было? Когда я задыхался, сняв маску, ты шептал мне о том, что это не выход, внушал мне страх, который был необходим, чтобы спастись, и я вновь вдыхал поток жизни. О, Король Тони, а помнишь