Стоящие свыше. Часть IV. Пределы абсолюта. Бранко Божич

на узкие плечи не клали коромысла, спина не гнулась на огороде, лицо не поливало дождем, в волосах не путался репей.

      Волчок взлохматил ей волосы и надел шапку – лучше не стало. Разве что деревянные башмаки немного поправили дело, добавив Спаске подростковой нескладности, неуклюжести.

      – А сам-то тоже не больно на деревенского похож, – проворчала мамонька, поглядев на Волчка, когда он переоделся.

      – Почему? – удивился Волчок.

      – Деревенские не бреются. Это гвардейцы голой рожей щеголяют.

      Признаться, об этом Волчок совсем забыл. Когда он уезжал из деревни в лавру, бриться ему было рановато, да и в лавре только под конец его батрачества на лице стал пробиваться светлый пушок. А в Хстове, тем более в гвардии, брились все, и Волчок привык. Впрочем, и гвардейскую выправку трудно спрятать под полотняной рубахой… В общем, маскарад со всех сторон получался никудышный, однако переодеться в знатного господина Волчок поостерегся – тоже сразу распознают «подделку»: и по речи, и по походке, и по глазам.

      Любой на месте Волчка выбрал бы для выхода шумные Южные ворота – и в толпе затеряться легко, и подальше от Северного тракта, где все кишмя кишит гвардейскими дозорами. И не было сомнений – самые глазастые дозорные караулят их у Южных ворот. Поэтому Волчок решил выйти через Тихорецкие ворота на Паромный тракт, шедший из Хстова на юго-восток, к бывшей паромной переправе, – не самый многолюдный, но и не пустой. А главное, именно Паромный тракт вел в его родную деревню.

      Гвардейский дозор стоял и там, но всего из трех человек, никого из них Волчок не знал и надеялся, что и они его в лицо не знают. Проверяли всех, но с ленцой, без особого рвения – ворота он выбрал верно.

      – Ты не волнуйся, – сказал он Спаске. – Иди как ни в чем не бывало.

      – Я не волнуюсь, – ответила она. – Только и вы не волнуйтесь тоже.

      – Я? С чего ты взяла, что я волнуюсь?

      – У вас рука мокрая.

      – Ну ты прямо как Огненный Сокол! – рассмеялся Волчок. – Не бойся, никто не увидит.

      Он достал припасенный заранее сахарный петушок на палочке и сунул Спаске в руки – девочка не станет лизать лакомство на глазах у людей.

      – Если тебе удастся перепачкать рот – будет самое то, – усмехнулся он и подтолкнул ее вперед, с улицы на площадь.

      Спаска рассмеялась, лизнула петушок и провела рукавом по губам – осталась хорошо заметная серая полоса.

      Переходя площадь, Спаска превзошла ожидания Волчка, улыбаясь мальчишеской улыбкой и по-мальчишески вытирая сладкий рот. Даже походка ее изменилась – она старалась шагать шире, подстраиваясь под его походку: ни дать ни взять – младший брат хочет поспеть за старшим.

      Дозорные преградили им дорогу, мельком окинув взглядом обоих.

      – Кто такие? – устало спросил один.

      – Мирко Желтый Линь, – назвался Волчок именем старшего брата. – Усть-Углишский.

      – А в Хстове что делали? – Гвардеец зевнул.

      – К брату в гости приезжали. У нас брат гвардеец.

      – Да