Возвращение Арсена Люпена. Морис Леблан

длинных ногах колыхалось огромное, круглое, словно паучье, тело с несоразмерно длинными руками. Костлявое лицо, узкий низкий лоб, свидетельствующий о тупом упрямстве.

      Юноша покачнулся, ноги его сделались как ватные. Он рухнул на стул.

      – Говорите, что вам надо?

      – Бумагу. Уж три дня ее ищу.

      – У меня ее нет.

      – Лжешь. Я, когда входил, видел, как ты ее в бумажник запрятал.

      – А что потом?

      – Потом? Будешь паинькой. Ты нам надоел. Оставь нас в покое и занимайся своими делами. Наше терпение вот-вот иссякнет.

      С нацеленным на Ботреле револьвером он шагнул к молодому человеку. Голос бандита звучал глухо, отрывисто, в нем чувствовалась недюжинная сила. Жесткий взгляд, жестокая усмешка. Ботреле вздрогнул. Впервые в жизни чувство близкой опасности посетило его. И какой! Он чувствовал, что вступает в противоборство с лютым врагом, со слепой и беспощадной силой.

      – Ну а после? – сдавленно прошептал он.

      – После? Ничего… Будешь свободен…

      И так как Ботреле не отвечал, Бреду напомнил:

      – Осталась минута. Решайся. Но смотри, приятель, без глупостей… Мы все равно сильнее, и будем такими всегда и везде. Быстро бумагу…

      Изидор не пошевелился. Волнуясь, смертельно бледный и охваченный ужасом, он, однако, не терял ясности ума и способности рассуждать. В двадцати сантиметрах от его глаз зияло дуло пистолета. Согнутый палец начал нажимать на курок. Достаточно лишь одного маленького усилия…

      – Бумагу! – повторил Бреду. – А не то…

      – Вот! – сказал Ботреле.

      Вынув бумажник, он протянул его секретарю. Тот живо схватил добычу.

      – Так-то лучше. Вот теперь мы благоразумные. Нет, с тобой можно иметь дело, труслив, конечно, немного, но парень не дурак. Скажу ребятам. А пока, прощай. Я побежал.

      Он убрал револьвер и дернул за оконный шпингалет. Из коридора послышался шум.

      – Прощай, – повторил он, – пора.

      Но что-то его остановило. Он быстро заглянул в бумажник.

      – Разрази меня гром! Нет бумаги! Провел-таки!..

      Он спрыгнул обратно в комнату. Но тут раздались два выстрела. Это Изидор выхватил свой пистолет.

      – Промазал, парень! – завопил Бреду. – Дрожит рука-то, страшно небось.

      Они схватились и покатились по паркету. В дверь громко стучали.

      Изидор слабел, противник оказался сильнее. Конец близился. Он увидел занесенную руку с ножом. Последовал удар. Резкая боль обожгла плечо. Он разжал руки.

      Теряя сознание, юноша чувствовал, как кто-то залез во внутренний карман пиджака, вытащил документ. Последнее, что он различил сквозь пелену, туманящую взор, – как человек вспрыгнул на подоконник.

      Газеты, опубликовавшие на следующее утро заметки о последних событиях в Амбрюмези – подмене часовни, обнаружении трупов Арсена Люпена и Раймонды, о покушении на убийство Ботреле секретаря следователя Бреду, – сообщили две следующие новости: исчезновение Ганимара и похищение в самом центре Лондона средь бела дня Херлока Шолмса в тот момент, как сыщик садился