Роман, в издательство. Константин Мазуренко

всю ее жизнь до встречи со мной, и даже не было необходимости теперь говорить с ней об этом. Хотелось только быть рядом и вдыхать аромат какой-то сногсшибательной лесной свежести.

      Как пригласить ее в гости, чтобы Роман ничего не заподозрил? А еще лучше – в его отсутствие дома.

      Экскурсия по поселку? Надо будет натолкнуть его на эту мысль, а потом как будто невзначай заглянуть к ней.

      Мои мечты прервал сосед, шедший к дому с той же, неизвестной мне пока, стороны, откуда появился и Роман, который давным-давно, по всей видимости, уже ушел к деду, оставив меня наедине с моими мыслями.

      – О, это вы? – еще на подходе обратился ко мне худощавый человек неопределенного возраста, начиная лет эдак с 45.

      – Да, – протягивая руку коллеге для знакомства, отозвался я. – А вы – сосед Романа?

      – Да, конечно! Афиноген, – деловито представился человек.

      Моя челюсть пыталась отвиснуть, а брови сами полезли на лоб. Вот кого-кого, но Афиногена я здесь точно не радел встретить! Так и подмывало спросить: «Как угораздило твоих родителей такое вычудить?» Но не дав мне опомниться, сосед дополнил самопрезентацию:

      – Афиноген Герардович! – гордо и напыщенно произнес мой визави.

      «Ооо, дружочек, – подумал я, – да у нас, кажется, не все дома в нескольких поколениях!»

      – Это псевдоним?! – осенило меня спросить.

      – Что вы! – обиделся сосед. – Мой псевдоним – Герольд Агафангелович.

      – О! Стоящий псевдоним, – решил польстить я визитеру, подстроившись под его обыкновение. Видимо, жизнь была у него не из легких, с таким-то именем, да еще и с таким псевдонимом.

      – Расскажите о себе, будьте так любезны. Роман сказал, что вы – писатель в третьем поколении.

      – Да, мой отец и дед были выдающимися писателями!

      – Да? Какая честь познакомиться с вами! – еле сдерживая улыбку, проговорил я. – Порекомендуете что-нибудь почитать из вашего или предков?

      – Вот, – предусмотрительно взятая с собой книженция страниц на 12 тетрадных, переписанная от руки, тут же легла на стол передо мной. – Это мое, из последнего. Отличный саркастический фельетон на нынешнюю действительность.

      – О, я с удовольствием почитаю произведение такого именитого писателя. А что-нибудь из работ родителей? – попытался я все-таки добиться от писателя подтверждения гениальности его предков.

      – Ну, отца завистники гнобили, и власти не давали ему издаваться, а потом все, что было написано, он уничтожил, чтобы это не мешало мне стать писателем. Я поэтому и псевдоним взял. Отец так просил.

      – О! Я понял. А что-нибудь из творений деда? – уже подозревая, что и в этом случае не услышу ничего вразумительного, спросил я.

      – А дед ушел из жизни очень рано, не выдержал исторических катаклизмов. Весь архив его утерян при переездах.

      – Как жаль, как жаль, – сокрушался я, пытаясь не разрыдаться от смеха над такими выдающимися, по словам потомка, писателями.

      – А в писательском поселке как давно вы живете?

      – С 1994 года, – гордо произнес самозваный