Роман, в издательство. Константин Мазуренко

броситься к ней, обнять, расцеловать, схватить в охапку, забрать и больше никогда не отпускать, но я испугался, что нас увидит Роман. А что я без его деда сейчас? И я, поджав губы и разведя руками, показывая, что в руках вещи и нет возможности поздороваться, трусливо ретировался, зайдя в калитку писательского участка.

      В этот момент в моем сознании наступила пауза. Я не помню, как дошел до дома Романа, как плюхнулся в кресло на террасе и сколько я пробыл в таком оцепенении – не могу вспомнить. Одно только слово обухом стучало по голове: «Трус!», причем, в разных вариациях. Как будто тысячи сущностей вдруг пришли в мою голову, и каждый на свой лад повторял это слово. Я хотел сойти с ума, лишь бы не думать о том, что я прошел мимо нее, как будто вчера ничего не произошло между нами.

      Спас Роман:

      – Привет, пропавший! Куда ты вчера исчез? Даже слова не сказал… Я думал, ты сбежал, испугавшись деда, и уже не вернешься…

      – За вещами ездил и расплатиться, – пытаясь вернуться в действительность, машинально ответил я.

      – Это всё? – кинув взгляд на мой багаж, удивился Рома.

      – Да, представь, – улыбнулся я. – Минимализм. Что нужно пи… геологу в его кочевой жизни? Пара белья и зубная щётка…

      – Пффууу, чуть не спалился, – сказал в моей голове какой-то остаточный голос из тех, что кричали «трус».

      – Тааак, я что, схожу с ума с этой влюбленностью и здешними призраками? – спросил первого второй голос внутри меня.

      – Молчать! – попытался заткнуть их обоих кто-то третий.

      – Да, щас! Кто ты такой, чтобы нами командовать! – возразил первый.

      – Как дедушка? Приходил? – сказал я вслух, чтобы эти трое заткнулись.

      – Да тут такое столпотворение народа было, пока ты где-то пропадал… – ответил хозяин дома.

      – То есть? – Голоса в голове исчезли, я полностью вернулся в действительность.

      – Ночью нагрянул Афиноген, сказал, что ты открыл ему глаза на его творчество, и он теперь знает, что ему делать и что писать. Утром прибегала его жена, спрашивала, куда я дел ее мужа, Афиноген ушел из дома. Потом была Софья и несла какую-то чушь. Потом заявилась полиция, потому что тесть Афиногена – какая-то шишка в МВД или где-то там еще, и они завели дело о его пропаже или похищении.

      Не смог я удержаться и не спросить, с напускным безразличием, конечно же:

      – А что за чушь несла Софья?

      – Да даже не бери в голову! Какие-то фантазии влюбленной дурочки. Крыша уже поехала, видимо, столько лет ходить вокруг меня…

      – А тебе… – попытался спросить я.

      – Мы еще вчера закрыли с тобой эту тему. Мы больше не говорим о моих отношениях с Софьей. А теперь про деда. Он объяснил мне, почему явился тебе. Сказал, что хочет заключить с тобой сделку. Он отдает тебе то, что тебе нужно, и то, зачем ты здесь. Не знаю уж, чтобы это могло быть. А ты за это делаешь из меня писателя. И если у тебя за восемь дней не получится сделать из меня писателя, то он вышвырнет тебя вон.

      Роман смотрел на меня и наслаждался моментом. Он, конечно