Врачевательница. Катя Чу

потому что не мог глядеть на брата, а после закрыл уши, чтобы не слышать его зов. Йозеф знал, что если он не уберется и попытается спасти Хеннинга, то они оба умрут. Поэтому он сбежал.

      Хеннинг завыл, смотря в удаляющуюся спину брата.

      Густав заметил в глазах Эрика твердое решение наказать воина, но он все еще не понимал, в чем именно провинился Хеннинг, так ли страшен его проступок.

      – Он предал нас, – коротко ответил Эрик на безмолвный вопрос товарища.

      Какое-то время господин Ингвар молчал и медленно натягивал перчатки. Густава так и подмывало расспросить его подробнее обо всем этом деле, но он сдержался.

      Эрик подошел к Хеннингу, схватил его за шиворот и по льду потащил к проруби. Предатель извивался, словно медянка, и истошно вопил. Эрик спустил связанного в прорубь, удерживая его тело под пузырящейся водой. Вскоре Эрик перестал ощущать толчки и отпустил Хеннинга.

***

      Самые большие и просторные палаточные чертоги принадлежали Эрику Ингвару. Он занимал кригарскую должность виктигта одертов, то есть был главнокомандующим войском. Кровать в его палатке была аккуратно застелена шелковым покрывалом, а сверху лежали шкуры животных. Возле кровати стоял окованный железом сундук – там Эрик держал личные вещи и хорошее вино для себя. Рядом с кроватью лежал ковер с длинным ворсом – на него виктигт никому не разрешал ступать сапогами. Перегородка из орехового дерева отделяла зону отдыха от стола со стопками писем, свернутыми картами и жирандолью.

      Слева от него одиноко покоилась софа с почти целой обивкой, хотя и бросались в глаза алые пятна от вина и прожженные дырки от пирлаты – полюбившейся всем заморской диковинки из Пратки, которая исходила весь мир и прославилась тем, что ее заворачивали в табачный лист, набивали махоркой и тут же курили без помощи трубки или мундштука. Но Эрик оставался верен привычкам, поэтому отдавал предпочтение своему коротенькому мундштуку из серебра с рельефными узорами. Он вставлял в нее пирлату и наслаждался чудным вкусом домашнего табака.

      В противоположном от софы углу стоял двухдверный шкаф из каштана с фигурными столбиками, дверцы были из стекла и с карнизами. В нем Эрик хранил любимые книги по военному делу и искусству, философии и религии, маленькие картины, в основном натюрморты, кое-какую посуду и бронзовые статуэтки своих умерших псов. Он тяжело переносил разлуку с домом, поэтому не расставался с этим дорогим (но таким массивным!) предметом, благодаря которому ощущал внутренний уют и спокойствие.

      В палатку вошли Густав, Холгер – мужчина с брюшком и тощими ногами и Йонгальф – молодой, но седовласый воин с благородным выражением лица. В руках последний держал кувшин с элем. Все трое занимали должности командиров полков.

      – А где Видар? – спросил Йонгальф и поставил кувшин на стол.

      – Мне безразлично, где он шатается. Я и вас не звал. – Эрик сел за стол с мрачным видом и начал нервно пощипывать свою короткую бороду.

      – Да придет. Я же ему сказал, куда мы направляемся, – проговорил