Врачевательница. Катя Чу

И только Миртл должен решать кому жить, а кому умирать.

      В лагере проживало немного врачевательниц. Некоторых идвионок приглашали, когда не хватало рук и была необходима помощь в обеззараживании ран или еще какой-то работе, не требующей большого опыта и знаний.

      Доротея собрала в своей палатке десять врачевательниц, тех, кто хоть что-то понимал в травах и лечении. Она обратилась к ним с просьбой о поддержке, поскольку одерты умирали от неизвестной болезни и необходимо было с этим что-то делать. Но ее слова девушки восприняли с возмутительным безразличием.

      – А у врачевательниц забота какая? А такая, чтоб лечить ранения, а не спасать от проклятий. Ну, верно ведь, девочки? – обратилась Этель к врачевательницам. Те с готовностью закивали.

      – Я согласна! – пропищала, словно котенок, Маргарет.

      – Так значит, если кто-то заболеет… ну, не знаю… простудится, то вы не поможете? – подбоченилась Доротея.

      – Нет… или…

      Маргарет растерялась и замолчала. Бывало, она говорила быстрее, чем успевала все хорошенько обдумать. Хенрика считала, что ее узкий лоб указывал на скудность интеллекта. У Этель был такой же. А выражение лица девушки всегда демонстрировало протест. Хенрика никогда не понимала мотивов Этель врачевать одертов.

      – Да мы здесь ишачим с утра до ночи! – возмутилась Этель. – Одертам ли на нас наговаривать и спрашивать о неясной болезни, которую сами же занесли в лагерь?

      – Бесстыжая! – проворчала Доротея.

      – Хочешь заразиться, Доротея? Дело твое. Я здесь не за этим. Как и все мы. Да, девочки? – Этель снова посмотрела на врачевательниц, которые в ответ одобрительно замычали.

      Хенрика поняла, что зря уступила Доротее и позволила организовать всеобщее собрание. Этель, Маргарет и другие врачевательницы, в отличии от Хенрики, не давали обещания виктигту и могли покинуть лагерь в любую минуту. Только она была по-настоящему привязана к этому месту.

      – Чтобы не терять времени, обращусь сразу ко всем с одним вопросом, – сказала громко Хенрика. – Кто намерен помочь одертам справиться с этой новой болезнью?

      Руки подняли Доротея и Гертруда и она сама. Остальные врачевательницы пристыженно опустили головы. Все, кроме Этель, разумеется. У нее совести за душой водилось немного.

      – Раз так, вы свободны, – произнесла Хенрика, постукивая пальцами по бедру.

      Врачевательницы одна за другой покинули палатку. Хенрика с грустью смотрела им в спины.

      – Нет, вы видели, какие бессовестные?! Рвут они жилы с утра до ночи! Ну-ну! – ругалась Доротея.

      – И пусть. Забудь о них, – махнула рукой Хенрика.

      Доротея бушевала и металась из стороны в сторону, сетуя на невежество и безразличие людей к чужой беде. Гертруда, наблюдая за ней, разглаживала пухленькими пальчиками на коленях передник.

      – Ну, право, – заговорила девушка, – не держи на них зла. Давайте не будем с врачевательницами ссориться.

      – Не будем ссориться?