Откровения, которых не хотелось. Марина Тмин

обстоятельств. Три – истек мой договор на аренду моей жалкой клети, а цены на недвижимость чудовищно подскочили, поскольку в горах наступал курортный сезон. Четыре – твое обширное, полное какой-то чуши письмо, которым я была тронута до безобразия.

      Ты писал, что в твоем городе все время зима, зима, зима. Как будто смену времен года заморозило нескончаемыми холодами и простудами. И как бы ни топили кочегары в котельных, как бы ни грели батареи, согреться не представляется возможным.

      Ты писал, что устал от этой вечной мерзлоты, и от того, что в июне руки мерзнут, и приходится бегать греться по магазинам, кафе и букинистическим лавкам, где на тебя уже косо смотрят.

      Ты писал, что думаешь попросить у меня политического убежища на несколько месяцев от этого нудного, ледяного одиночества.

      Перезимуем, предлагал ты, поделим обязанности пополам, снимем вместе дом на побережье, будем по вечерам играть в бридж, деберц или преферанс, складывать пазлы и смотреть, как солнце укатывает румяные свои бока в темно-синюю гигантскую лужу.

      Ты предлагал стать парочкой пенсионеров, греющихся у камина, спящих до обеда и бесцельно слоняющихся по пляжу, нагибающихся разве что для того, чтобы поднять красивую ракушку или посмеяться над чайкиными какашками в форме члена.

      Но я уже приступила к выполнению своих обязанностей, заступила в должность, самую несуразную и не подходящую мне, писательнице, затворнице, малоактивной женщине, приближающейся к третьему десятку.

      Нам было по пятнадцать лет, когда мы встретились, прошло ровно столько же, и ты прилетел ко мне в черном пальто и в роковой неизбежности.

      У меня в руках – табличка с твоим именем, на голове – дурацкая шляпа, в горле – ком, а в глазах – раздвоившаяся, преломленная от слез картинка.

      Вот ты замечаешь меня, подхватываешь свой чемодан и бодрым уверенным шагом пересекаешь разделяющее нас расстояние.

      Как так вышло, спрашиваю я, как так получилось, что я согласилась на твое безумное предложение?

      Как так вышло, спрашиваешь ты в ответ, что ты согласилась на безумное предложение преподавать физическую культуру?

      Понятия не имею, отвечаю я и растворяюсь в черноте твоего пальто. Мне абсолютно нечем дышать и абсолютно на это наплевать.

      В такси ты куришь сигару, держишь меня за руку и стараешься не выдать волнения.

      Таксист ни о чем не спрашивает и ничего не говорит.

      Я кладу голову тебе на плечо и говорю: ты понимаешь, как нам будет невыносимо трудно?

      Вечно ты со своими надуманными трудностями, вздыхаешь ты, это же зависит от восприятия. Ты сама меня учила.

      Да, думаю я, я сама тебя учила. Да, все зависит от восприятия, думаю я. Да, вечно я со своими надуманными трудностями. Да, черт возьми, думаю я, не представляю, как я все это вынесу.

      Мне остается только закрыть глаза, пустить соленые ручейки по щекам, позволить им затекать в ворот свитера и положить голову тебе на плечо.

      Все будет хорошо, обещаешь ты.

      Все