Arbo de vivo. За пределами Сада. Анжелика Лабунсская

Красная, в девичестве Рубинштейн.

      Ева крепко ее обняла. Сима усохла еще на десяток килограммов, состарилась еще на пару сотен лет, зато взор обострился, брови расслабились и мягко обнимали глаза. Впрочем, старые добрые заношенные треники с вытянутыми коленками и бесформенный свитер неразличимого цвета вскоре сменили белую ночную сорочку, и прежняя, слегка взъерошенная Сима поила Еву чаем.

      – Ева, там ваща девочка с дивана не упадет?

      – Нет, она спит очень крепко.

      – Хорощо. Разумеетса, живите у меня, буду очен рада. Только ума не прыложю, как ви вчетвером будете в одной комнате.

      – Мы так в Косино и жили, всем аулом на одном стуле. Я же могу работать на кухне? Вы не против?

      – Конечно. Но ви же зьнаете, там водятса мыши.

      – Я к ним быстро привыкаю. Скажите, сколько стоит ваша комната?

      – Господи, Ева. Я же не старуха-процентщица. Мне вполне хватает пэнсии на все мои излищества.

      – Но я не хочу чувствовать себя в долгу. Так будет проще, если за оплату.

      – Тогда поможете мне освоить ващи эти… мобильники. И кажьдый день будете заново рассказивать, как ими пользоватьса. Склероз, знаете ли. И готовить я так и не научилас. Так щто, ви помните: котлеты, макароны по-флотски, творожьки и йоргуты. Этого достатошно.

      – Хорошо. Тогда еще на сайте знакомств вас зарегистрируем! – Ева рассмеялась, Сима смущенно убрала за уши пряди волос в остатках хны.

      – Ева, а ви повзрослели. Ви ушли от меня напуганной девочкой.

      Сима говорила, а Ева недоумевала, как она могла столько лет ее не навещать. Семирамида была блестящей старушенцией! Так радовали слух ее гласные, как будто слегка придушенные в горле, ее размягченные до жидкого состояния шипящие и жужжащие. А ее рубящая «р»!

      – Да я такая же напуганная, только старушка. А вы похорошели и помолодели, Симдавидовна.

      – Да бросьте, вам еще жить да жить. Я, конещно, молодая женщина, но уже не только генэралы, но даже вижившие из ума мужчины при смерти не поглядывают в мою сторону. Может, с цветом волос перэстаралась?..

      Когда уже смеркалось, и Семирамида выслушала выжимку из витиеватых злоключений последних лет, Ева шагнула из подъезда в переулок и направилась к шумящему Новому Арбату, раскрывающему свои злачные и культурные заведения для всех желающих. Похоже, ее самолет вышел из пике и начал набирать высоту.

      ***

      Колин, снова я. Ты не против?

      Если тебе еще не надоели мои «страшные рассказы», шлю еще один. А как ты, кстати, познакомился с Ливией? Ты не рассказывал. На съемках? Яркий свет, встает солнце, и в лучах его медленно идет итальянская девушка. Ветер в лицо, длинные черные локоны развеваются в стороны и по плечам. Широкая юбка волнами омывает стройные загорелые ноги… Чего смеешься? Не так? Стой, погуглю.

      А я… да не важно. Если бы ты увидел, как мы жили, вот теперь точно перестал бы со мной дружить. Знаешь, когда Тамара рассказывает мне про кармические долги и все в таком духе, я понимаю, что, если это все не сказки, в прошлых воплощениях я была маньяком,