Камо грядеши. Генрик Сенкевич

господин!..

      И с этими глазами, с золотыми локонами, откинутыми назад, с выражением страха и надежды на лице она была столь прекрасна, смотрела на него с такой мольбой, что Петроний, сам в качестве философа славивший силу любви, а в качестве эстета чтущий красоту, почувствовал к ней нечто вроде жалости.

      – Который же из них твой любовник? – спросил он, указывая на слуг.

      Но ответа не последовало, Евника склонилась к его стопам и осталась неподвижной.

      Петроний посмотрел на рабов, среди которых были красивые и стройные юноши, но не прочел ответа ни на одном лице; все они как-то странно улыбались; потом он еще раз взглянул на лежавшую у его ног Евнику и молча пошел в триклиниум.

      Насытившись, он велел нести себя во дворец, а потом отправился к Хризотемиде, у которой остался до поздней ночи.

      Вернувшись домой, Петроний велел позвать Терезия.

      – Наказал ли ты Евнику? – спросил он.

      – Да, господин. Но ты велел щадить кожу.

      – Не сделал ли я какого-нибудь еще распоряжения относительно ее?

      – Нет, господин, – ответил тот с тревогой.

      – Прекрасно. Кто из рабов ее любовник?

      – Никто, господин.

      – Что ты знаешь о ней?

      Терезий стал говорить неуверенным голосом:

      – Евника никогда не покидает ночью спальни, в которой помещается со старой Акризионой и Ифидией; никогда после твоей бани, господин, не остается там с рабами… Другие невольницы смеются над ней и зовут ее Дианой.

      – Довольно, – сказал Петроний. – Мой племянник Виниций, которому я сегодня утром подарил Евнику, не принял подарка, поэтому пусть она остается в доме. Можешь идти.

      – Можно мне еще сказать об Евнике, господин!

      – Я велел тебе говорить все, что знаешь.

      – Все слуги говорят о бегстве девушки, которая должна была жить в доме благородного Виниция. После твоего ухода, господин, пришла ко мне Евника и сказала, что знает человека, который сумеет найти беглянку.

      – А! Что же это за человек?

      – Я не знаю его, но полагал, что должен сказать тебе об этом, господин!

      – Хорошо. Пусть завтра он ждет у меня прихода трибуна, которого ты от моего имени попросишь завтра утром навестить меня.

      Терезий склонился и отошел.

      Петроний невольно стал думать о Евнике. Прежде всего ему показалось совершенно естественным, что молодая невольница хочет, чтобы Виниций нашел Лигию, главным образом потому, чтобы ей не пришлось идти в дом трибуна. Потом он подумал, что человек, на которого указывает Евника, может быть ее любовником, и эта мысль вдруг показалась Петронию неприятна. Можно было просто узнать всю правду, стоило лишь позвать Евнику, но час был поздний, Петроний чувствовал себя усталым после посещения Хризотемиды, и ему хотелось спать. Проходя в спальню, он неизвестно почему вдруг вспомнил, что сегодня заметил в уголках глаз у Хризотемиды морщинки. Он подумал, что красота ее пользовалась большей славой в Риме, чем заслуживала на самом деле, и что Фонтей Капитон, который