Хранитель света. Код Фауста. Мифомистика 21-го века. Любовь Сушко

он первым воскресил всех чертей и Демонов. Но ему хорошо было с ними заигрывать, живя в солнечной Италии. И тогда в России были скверные времена, но разве можно их сравнить с этими?

      Видел Фауст, как тот сжигал второй том своего творения, тоже, наверное, хотел убедиться, сгорит или не сгорит. Все сгорело тогда. Не осталось никаких черновиков, ничего не оставалось. И этот человек, несчастный, одинокий, раздавленный, заставлял его довольно долго оставаться веселым, сильным и обаятельным. И они навсегда должны запомнить его таким.

      Он отстранился от огня. Взял, не глядя, с нижней полки первый из двух десятков стоящих рядом, альбом. Только живопись великих европейцев еще могла отвлечь его от горестей и страданий. Она уносила душу в иные времена и пространства. Случайность (он никогда не верил в случайности), это был Веласкес. И его величественные мощные полотна он рассматривал снова и снова. Он смотрел на королеву и повторял на разные лады ее имя:

      – Маргарита, Марго.

      Бедная и несчастная, сколько ей еще суждено пережить, а у Мастера она только восхитительный ребенок. Он и сам был уже вольным странником в той эпохе. Картины, одна прекраснее другой, оживали перед глазами, и иллюзия становилась реальностью.

      И он мог сидеть в каком-то заброшенном замке перед свечой, писать гусиным пером. Он не думал о милосердии, о пощаде, о палачах и жертвах, а просто переселялся в полотно романа или картины и творил свой мир, забыв о реальности, не в этом ли спасение для творца. Не потому ли они отказываются от много, порой даже от счастья, чтобы жить в другом измерении. Они просто хотят радоваться и грустить, там, а не тут, и постараться быть счастливым.

      И хотя времена были глуховаты, да что там, просто страшны, но ему хотелось быть именно там, в той невероятно прекрасной эпохе.

      И о чем было переживать этому насмешливому, часто унылому драматургу. Как он мог так яростно выражать свое недовольство.

      Они были настоящими безумцами, если не могли оценить то, что имели, что было в их власти. Конечно, все познается в сравнении. Кто из них мог допустить, что реальность может быть такой, что может быть еще хуже, значительно хуже.

      Глава 12 К новому свету

      Это были наброски совсем иного романа. Он уже жил в его сознании и не давал покоя. Фауст уже прочувствовал тот путь, тернистый и тяжкий, по которому придется пройти. Не стоило в том времени оставаться. Лучше уехать в дальний городок и ждать своего Мефистофеля. Он появится и за известную плату даст все, и не только послужит, но еще и скучать не даст – это главное.

      Не раз видел он во сне тот маленький немецкий городок и ждал терпеливо своего Мефистофеля. Но в душе его нарушился какой-то ритм, и реальный мир совсем перестал волновать, даже интересовать его. Фауст понял, что не способен в нем оставаться. В этом мире никогда ничего не случится, а ему еще нужны были какие-то чувства и переживания.

      Он почувствовал, что вся его жизнь пройдет там, где жить совершенно невозможно. Но и уходить